Е.Б. Толмачёва
Санкт-Петербург, государственный университет,
Музей антропологии и этнографии (Кунсткамера).
РЫБОЛОВСТВО НА КУРГАЛЬСКОМ И СОЙКИНСКОМ ПОЛУОСТРОВАХ
ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ*

На западе южного побережья Финского залива трудовой год делился на два рыболовецких сезона: летний - конец весны, лето, первая половина осени - и зимний - конец осени, зима, весна.

Основным видом вылавливаемой здесь рыбы является салака. Например, в конце 1930 гг. её удельный вес в общем уровне уловов был равен 60,8 % (Осокина Л.И., 1939. - С. 15). Эта рыба распространена в основном к западу от деревни Ижоры Ораниенбаумского района, поэтому составлявших большинство в населении этих районов ижорцев ещё в предвоенные годы называли чухны-салакушники (Золотарев Д.А., 1927. - С. 142). Весной после вскрытия льда салака в большом количестве подходит к берегам для икрометания, и в этот период служила объектом усиленного лова с помощью сетей и мереж. В первой половине июня салака уходит на глубины, весенний лов оканчивался. Летом лов сокращался из-за сенокоса и, к тому же, во время максимального нагрева воды портятся сети. В летнее время и в начале осени салака держится на разных глубинах, поэтому некоторые рыбаки применяли в этот период сети с большим числом ячей в ширину (80-100 ячей). В 1920-1930-х гг. более распространёнными были сети, имевшие 50-100 ячей в высоту. После революции также появились сети до 200 ячей в высоту. А в конце XIX в. салаку ловили совсем низкими сетями, высотой 25-30 ячей. Глубина установки сетей летом менялась в зависимости от удалённости салаки от берега, начинали же с глубины 4-5 саженей (Михин В.С., 1925. - С. 40, Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 57). За рыбой уходили на большие расстояния, например, на Кургальском полуострове до 15-20 км.

В рассматриваемом районе наиболее было распространён посол и копчение салаки, и в 1920 гг. на побережье имелось 12 коптилен и 1 консервный завод у д. Логи, принадлежавшие разным товариществам (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С.80). После образование колхозов обработка рыбы перешла в руки государства.

На втором месте по количеству улова стоит корюшка. Она вылавливалась как в заливе, так и в и ближайших реках. На западе за Кронштадтом, на всем протяжении русского берега до эстонской границы был развит зимний промысел корюшки. Весной корюшку ловили мережами, сетями (употреблялись низкие сети, так как корюшка обычно держится у дна), неводами.

В значительно меньших количествах, в Финском заливе вылавливали окуня, ерша, плотву, щуку, ряпушку, путину, морского бычка, судака, лосося, рипуса, налима, леща, язя, сырть, кильку, угрей. Обычно зимний лов проводился с ноября-декабря по апрель, но, по словам одного информанта, иногда с зимнего лова возвращались только к Николе 22 мая (АКЕЭ, 2000. ДПЗ Е.Б. Толмачевой. Л. 6). Прекращался зимний лов, когда талая вода проходила сквозь лёд.

Зимний рыболовецкий сезон являлся основным в хозяйственном году на западе южного побережья Финского залива. На подлёдный лов выходили, когда толщина льда доходил до 15-20 см, по тонкому льду отходили от берега только на 3-4 км. По льду отправлялись далеко в залив, на расстояние до 30 км, доходили до Финляндии. В зимнем лове участвовало большинство населения, проживавшего на побережье, в том числе и женщины. По свидетельству одного старого рыбака, на лёд выходили почти все женщины, тогда как в летнем лове участвовало только 5-6 % женщин (АКЕЭ, 2000. ДПЗ Е.Б. Толмачевой. Л.23 об.). Лов зимой на льду продолжался до появления тралового флота в 1955-1957 гг., хотя есть сведения, что ещё в 1960-х гг. выходили на подлёдный лов (АКЕЭ, 1999. ДПЗ Н.В. Дьячковой. Л. 37; АКЕЭ, 1999. ДПЗ А.Ю. Чистякова. Л. 7, 19 об.).

Во время зимнего подледного лова, когда уходили далеко от берега рыбаки жили в будках, которые привозили целиком с собой на санях. Изредка снимали жилье у финнов на островах Сейскари, Лавансари и др. Будки появились, видимо, только в начале 1900-х гг., так как в конце XIX в. использовали постройки изо льда, снега и обломков досок, нечто вроде ледяных шалашей, которые наполняли соломой и в них ночевали (Лазаревский Ф., 1888. - С. 35). Будки привозили целиком на полозьях с помощью лошадей, хотя есть указание информанта, что большие будки возили в разобранном виде, в отличие от небольших будок для сетной бригады в 4-5 человек (Архив МАЭ РАН. Ф. К-I. Оп. 2. № 2385. Л 11 об.-12). Маленькие будки были похожи на небольшой вагончик с маленьким окошком и дверью. Их делали из вагонки, доски в потолке были толщиной 20 см, в полу - 40 см. После войны вместо вагонки стали использовать фанеру с двойными стенками. Размеры будок были примерно такими: 1,8 х 2 м, 2 х 2 м, 3 х 3 м (АКЕЭ, 2000. ДПЗ Е.Б. Толмачевой. Л. 34 об.).

Большая неводная бригада состояла из 10-12 человек. Она брала с собой две будки, в которых обычно жило по 6 человек, хотя информанты говорили, что бывало и по 7-8 человек на одну будку. В будке находилась железная печь с трубой, которая топилась всю ночь, возможно, иногда использовали буржуйки, откидной стол и два яруса нар. Есть сведения, что двое людей спали на втором ярусе, а четверо внизу; один информант отметил, что нары располагались в три яруса. По-видимому, в будке было холодно, так как одна информантка указывала, что волосы примерзали к стенке (АКЕЭ, 1999. ДПЗ А.Ю. Чистякова. Л. 33). Рядом с местом лова строили шалаш, чтобы предохранить рыбаков от ветра во время работы. Из 5-6 палок длиной 1,5 м составляли каркас и накрывали его брезентом (АКЕЭ, 2000. ДПЗ Е.Б. Толмачевой. Л. 24 об.). По описанию Д.А. Золотарёва, строили также салашки из 11-13 тонких палок длиной около 2 аршин, соединенных общей короткой бечевкой и расставленных около проруби шатром, накрытых рогожами и брезентом (Золотарев Д.А., 1927. - С.142).

Пойманную рыбу на лошадях в специальных санях отвозили на берег, где её морозили. Сани были с бортами, чтобы рыба не высыпалась. До появления частных организаций в начале XX в. рыбу санями продавали скупщикам, которые ожидали тут же на льду. Покупали улов местные крестьяне, приезжие из других областей и выборгские финны. Местные рыботорговцы продавали рыбу в деревнях Ямбургского и Петергофского уездов, а так же в Нарве и Ямбурге. Выборгские финны продавали рыбу в Финляндии. Позже, с улучшением путей сообщения, салака стала проникать в Новгородскую и Тверскую волости.

Лошадей, на которых привозили будки, еду, снаряжение держали на улице на льду. Из соломы плели одеяла-маты размером 1,5 х 1,5 м или 2 х 2 м и ими закрывали животных.

О длительности непрерывного проживания на льду сказать сложно, сроки зависели не столько от правил и традиций, сколько от погоды и от личного желания рыбаков. Когда по льду уходили недалеко от своей деревни, то ночевали дома. Иногда возвращались домой на субботу и воскресение, а если было много рыбы, то могли жить на заливе всю неделю, а то и две. По словам В.С. Михина и О.П. Антиповой на берег ездили каждые 6 дней, чтобы помыться и взять еду, ко дню приезда за рыбаками высылали лошадь (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 60).

Основными орудием зимнего лова на Кургальском и Сойкинском полуостровах являлся невод, изредка он использовался так же весной и летом. С помощью невода ловили салаку. В основном в литературе указывается одна и та же длина крыла невода - 150-200 саженей (Материалы по статистике народного хозяйства, 1885. - С. 209; Лазаревский Ф., 1888. - С.32) или 120-180 метров и 28 метров высоты (АКЕЭ, 2000. ДПЗ Е.Б. Толмачевой. Л.19, 26 об.). В конце XIX в. стоил такой невод 300-350 руб. (Лазаревский Ф., 1888. - С. 32). Использовались и летние невода, которые стояли постоянно на якорях, аналогичных корабельным, или вместо якоря иногда использовали камни.

Размер зимнего невода для ловли салаки был связан с глубиной тони, в зависимости от нее изменялась высота и длина мотни и крыльев. В среднем на невод требовалось 320 грузил и 160 поплавков, по 12 поплавков на мотню, имеющую 21 м (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 61-62). Готовый невод привозился на тоню на 3 лошадях.

Перед ловом артель должна была очистить свою тоню от льдин, торчащих козлом (ребрами). Из-за этих льдин нижняя поверхность ледяной коры бывает очень неровная, что мешает правильному лову. Если невод цеплялся за торчащую снизу льдину, он мог порваться. Рыбаки вырубали такие льдины и вытаскивали на поверхность. Если льдина была большая, то около неё делали прорубь и откалывали ее подводную часть (Лазаревский Ф., 1888. - С. 33).

Зимний неводной лов основан на перепаде температур. Невод запускали в глубоком месте (глубину измеряли лотом - специальным грузом на веревке), а вытаскивали на мели. Рыба, оказываясь на мели, и, следовательно, в иной температуре, поворачивала назад и попадала в невод. Тягу невода в Лужской губе начинали с глубины 14-15 метров, заканчивали на глубине 5-6 метров. Для лова во льду прорубали 2 лунки разных размеров. В одну невод запускали, в другую вытаскивали. Потом на тоне (тоня - лед, под которым прогоняли невод; имела в ширину около 200 метров, в длину - 800 метров) прорубали приблизительно по сто прорубей с двух сторон от одной лунки до другой. По словам В.С. Михина и О.П. Антиповой, в Лужской губе тоня имела размеры 1500 шагов в длину и 130 метров в ширину. Лунки прорубались на расстоянии 20 шагов. По подсчётам в Лужской губе в конце 1920-х гг. было 14 тоней (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 62). Обычная форма тони - углом, на Кургальском полуострове, видимо, встречались и круглые тони. Лунка, через которую заплавляли невод называлась маткой. Через проруби протаскивали канат - побег, идущий от крыла невода (АКЕЭ, 2000. ДПЗ Толмачевой Е.Б. Л. 26). По описанию В.С. Михина и О.П. Антиповой этим канатом являлся 3/4-дюймовый трос длиной 48 м, за ним шёл 1,5-дюймовый урез в 98 метров, к которому привязывают крылья невода. Канат протаскивали через лунки с помощью 18-метровой жерди (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 62). Эти жерди жердогоны пропускали подо льдом специальными вилами, железные концы которых были слегка закруглены, чтобы вилы не скользили по жерди. Жердогонами всегда были мужчины, остальные работы при подледном лове могла исполнять и женщина. Побег протягивали через проруби, чтобы шире растянуть невод и мотня (средняя часть невода) шла посредине. Каждое крыло невода тянул один ворот, перевозившийся вдоль тони на санях лошадью, на который наматывали конец побега. Он имел вид бочонка, по бокам которого были набиты постепенно утолщающиеся к низу 8 планок, чтобы урез не соскальзывал с ворота. На этом устройстве работало 2-3 человека. Вращала ворот лошадь, которой управляла женщина или подросток, рядом с ним работал подросток, который складывал в бухту выхаживаемый урез. Ворот сначала ставили через девять лунок на десятой, а после, когда тяга становится более тяжелой, через пять лунок на шестой. Два ворота передвигали с равной скоростью по краям тони, если один обгонял другой, то рыбаки замедляли выборку и выравнивали тягу невода, чтобы крылья шли ровно (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 62). У начала мотни, на верхней подборе прикреплялся бочонок, по которому судили о правильности тяги невода. В начале вороты находились на большом расстоянии друг от друга, но по мере выхаживания это расстояние уменьшалось.

Весь процесс тяги невода, начиная с расчистки прорубей до вынимания невода, занимал 6-7 часов, поэтому в день рыбаки успевали сделать только одну тоню: утром они закидывали невод, к вечеру вытягивали. Только в конце весны, когда дни становятся длиннее, успевали делать по две тони. По окончании ловли, чтобы невод не смерзся, крылья поднимали сушить на колья, а мотню зарывали в снег и накрывали соломенными матами.

При зимнем лове использовали так же и те сети, что применялись для работы весной и осенью. Под лед сети ставили парами, в один ряд по 3-4 пары. Большей частью сети ставили у дна, иногда поднимали несколько выше. Для установки сетей пробивали турой (другое название - пешня) - палкой с железным наконечником - лунки во льду по прямой линии. Разбитый лёд выгребали лопатой. Через них палкой с крюком протягивали верёвку, к которой привязана сеть. Когда сети выставляли далеко от берега, то жили в маленьких будках. Рыбаки, у которых сети стояли близко, ходили перебирать их через день, а во время хорошего лова каждый день (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 59-60).

Сети были более разнообразны в своих конструкциях и назначении, чем невода. Они широко применялись как зимой, так и летом. Для салаки и корюшки использовались разные сети. К сетям прикреплялись сверху поплавки или пулушки, как называли их ижорцы (Михин В.С., 1925. - С. 42), и грузила. Поплавок представлял из себя буй, через который проходил шест с флажком, к бую привязывался якорь. Поплавками служили пробка и береста. В качестве грузил использовали камни и специальные керамические грузы, которые изготовлялись в деревне Большое Стремление.

Специальные корюшковые сети отличались от салакушных меньшим количеством ячей в ширину. Наиболее распространённая в средине 1920-х гг. ширина таких сетей равнялась 27 ячеям, а ширина ячеи - 30 мм. В районе Копорской и Лужской губ был развит зимний лов корюшки сетями (Михин В.С., 1925. - С. 42). Употреблялись низкие сети, так как эта корюшка обычно держится около дна. Высота зимних сетей 27-28 ячей, размер ячеи - 15-16 мм. Сети вязались из очень тонкой нитки. Некоторые рыбаки красили их черной и синей краской, чтобы не было видно в воде. При колхозах стали использовать так называемые ставники - ящики, которые составлялись из сеток.

Также широко в лове рыбы применялись мережи - длинные расширяющиеся по кругу конусы, с крыльями. Мережи применялись в основном весной. Морская салачная мережа состояла из крыла, 4 клеток, отвозки и самой мережи. Крыло мережи 112-240 м. Укреплялась она на 11-15 якорях по 20 кг каждый. На нижней части крыла крепили грузила, сделанные из полкирпича, на расстоянии 1-1,5 м друг от друга. На верхней части крыла были укреплены деревянные поплавки-гаранцы на расстоянии 60 см друг от друга. Высота крыла зависела от глубины. Размер ячеи в крыле - 4 см. За крылом попарно друг против друга расположены клетки. Система мереж - закол - устанавливалась в ряд и прикреплялась крыльями одна к другой. В заколе находился ряд мереж на разных глубинах. В Копорской Губе в большинстве случаев заколы состояли из 3 мереж (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 64-65). Вынимали рыбу из мереж черпаками (сачками). Обычно черпаки были с деревянными обручами, реже - с железными.

Рыболовецкие орудия покупали и изготавливали самостоятельно. Изготовлением ниток и самих орудий лова в основном занимались девушки и женщины. Сначала нити пряли из льна, потом, после появления колхозов, стали покупать фильдекосовые нитки, а после войны появились капроновые нити. Сети вязали сами и в 1930-х гг., хотя уже существовали сетевязальные фабрики. Была сетевязальня на Усть-Лужской моторно-рыболовецкой станции. Рыбаки делали орудия лова из готовых сетных полотнищ. Например, для 200-ячеистой сети брали 2 готовых сетных полотна по 100 ячей и сшивали вдоль. А для 150-ячеистой сети использовали сеть в 100 ячей и пришивали к ней половину другой 100-ячеистой сети, разрезав вдоль пополам (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 58).

Летний сезон не сравним по значению уловов с зимним. Летние уловы были небольшими, и рыба шла, в основном, на домашнее потребление. Однако летний лов представляет большой интерес с точки зрения его технологий, к тому же местное население в течение года питалось рыбой, заготовленной в летний сезон, которая преобладала в пищевом рационе.

Для установки сетей у берега до сегодняшних дней используют небольшие беспарусные лодки. Б. Гейнерман называет такие лодки ладьями и указывает, что они были трехаршинные в длину, плоскодонные и широкие. На них невозможно было выйти в море, они использовались для установки крупноячеистых сетей у берега. (Гейнеман Б., 1904. - С. 425). Такие небольшие лодки были почти у всех жителей рассматриваемого района. Интересно, что Сойкинский полуостров был в техническом отношении более отсталым, чем Кургальский. Так, В.С. Михин и О.П. Антипова указывают, что в деревне Вистино старый рыбак сообщил им, что у них под парусом стали ходить лет 40 назад, то есть в 80-х гг. XIX в. (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 75). То же самое говорили информанты на Сойкинском полуострове в 2000 г. Информантка из деревни Старое Гарколово указывала, что её бабушка далеко не плавала, потому что ходили только на вёслах. Хотя некоторые информанты утверждали, что у них и в более позднее время не было парусных лодок, в описаниях конца XIX в. такие лодки упоминаются. Видимо, эта ошибка связана с тем, что паруса были съемными, и некоторые из рассказчиков могли их вовсе не видеть, так как они выставлялись только в заливе.

Интересен ещё факт, отмеченный в работе В.С. Михина и О.П. Антиповой: на Кургальском полуострове, по рассказам старых рыбаков, в прошлом ходили на лов на двухмачтовых парусных лодках, которые со временем были заменены одномачтовыми лодками с косыми парусами (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 75). Для лова в Финском, Лужском и Нарвском заливах использовались парусные лодки. Они имели одну-две съемные мачты, два паруса - треугольный парус-кливер и большой прямоугольный или трапециевидный парус. Паруса делали из плотной покупной материи, мешковины или из домотканого холста. В 1920-х гг. появился специальный материал для парусов (АКЕЭ, 2000. ДПЗ Е.Б. Толмачевой. Л. 24, 25 об.). Паруса были белого цвета.

Лодка имела от двух до восьми весел. На большой лодке сидели рядом на скамейке, и каждый греб одним веслом. На узких лодках на передней скамейке сидел один человек, на второй два человека, на третьей один человек. Деревянные парусные лодки не имели палубы, кубрика и других построек. Такие лодки могли в среднем выдержать 1,5 тонн груза и развивали скорость до 10-20 км/ч. (АКЕЭ, 2000. ДПЗ Е.Б. Толмачевой. Л. 24, 25 об.). Верхние четыре-пять досок лодки красили в белый цвет. У такой лодки был один двулапый якорь. Более подробные описания нескольких видов лодок, использовавшихся на Кургальском и Сойкинском полуостровах, приведены в указанной работе В.С. Михина и О.П. Антиповой (С. 77-80).

Изготавливались деревянные лодки по всему побережью. Их делали специальные мастера, или собиралась группа из 4-6 человек, которая приглашала специалиста, и под его руководством сама изготовляла лодку. Для изготовления деревянной лодки лес заготавливали зимой. Вручную распиливали на доски, позже пилили на пилорамах. Доски запаривали в парилке, то есть паром котла, укрепленного на костре, выгибали, смолили. Киль делали с большим количеством сучьев, к нему через 1,5 м крепили шпангоуты из ели. Остальные части лодки изготавливали из сосны. Доски прибивались конскими гвоздями. Прикрепляли фальшборта. Деревянные лодки весной смолили. Весла делали из ели. На Кургальском полуострове население как подсобной промышленностью занималось строительством лодок, так называемых лайб. Описание этих лайб найти не удалось, возможно, это общее название для рыболовецких деревянных лодок. Не удалось установить и конструкцию лодки, которую информанты называли ёла или поёла. Само название пришло, видимо, из Финляндии вместе с какой-нибудь финской лодкой, а описывали её как мотобот: судно с небольшой лодкой сзади, без палубы, с мотором в будочке (АКЕЭ, 2000. ДПЗ Е.Б. Толмачевой. Л. 5, 34 об.).

На ночь лодки поднимали на берег, чтобы их не разбило. На зиму оставляли на берегу или уносили в деревню, переворачивали кверху дном и покрывали еловыми ветками. При плавании на кормовом весле (руле) всегда сидел шкипер. Руль снимали на берегу. Кормовое весло толкали от себя и шли навстречу волне.

Во время рыбной ловли на весельных деревянных лодках карт не использовали. Шкипер обычно был местный и знал все опасные места на память, некоторые рыбаки могли около берега определять глубину. Существовали и маяки, а в туман на берегу собирались женщины и стучали, чтобы рыбаки плыли на звук (АКЕЭ, 2000. ДПЗ Е.Б. Толмачевой. Л. 24 об, 26 об.). Из рассказов следует, что в плохую погоду также использовали компас. Позже появились карты. После войны стали использовать эхолоты.

Моторы в рыбацком флоте стали применяться после революции. Следует, однако, уточнить один факт: на мой взгляд, лодка с мотором и мотобот являются разными видами транспорта, хотя опрошенные информанты различий не делали. Видимо, это связано их сходством и для большинства эти различия исчезли настолько, что даже в фольклоре стали использовать термин мотобот для тех периодов, когда такого транспорта ещё не существовало. К тому же многие из опрошенных в 2000 г. информантов ловили рыбу уже только на мотоботе, а других видов лодок не застали. Мотор может быть присоединен к любой лодке, тогда как на мотоботе он установлен стационарно и винт выведен наружу сквозь корпус.

Первые моторы на Кургальском полуострове начали использоваться в промысле с 1921 г. (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 75). Эти моторы были четырехсильные, позже шестисильные, они позволяли развивать скорость до 18 км/ч. К началу 1930-х гг. в районе д. Курголово моторный бот вытеснил парусную лодку (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 75). На мотоботе работали по пять человек, и каждый рыбак владел 1/5 бота. Для двигателей смешивали нефть с керосином. В других деревнях Курголовского полуострова рыбацкий флот в начале 1930-х гг. был моторизирован слабее. До 1930 г. постройка корпусов производилась самими рыбаками, сами же покупали и моторные двигатели.

В 1930 г. товарищество "Объединитель" организовало на левом берегу р. Луги у деревни Струпово судостроительную верфь по постройке моторных ботов. В первое время себестоимость 1 бота составляла 2664 руб., но в цену входили также 6 % наценки и спасательное снаряжение, конечная цена боты равнялась 2845 руб. К осени 1930 г. было спущено 38 моторных ботов. Три бота были оставлены в "Объединителе", 32 распределены среди других товариществ. Изготовленные верфью моторные боты имели грузоподъёмность около 3,5 тонн и снабжены шестисильными моторами системы "Победа". Моторы использовались нефтяные, двухтактные, с холостым ходом (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 75).

Общее руководство строительством находилось в ведении Леноблрыбаксоюза. Мастером на верфи работал некий гражданин Лукка с большим стажем работы. Рабочие - местные крестьяне, в большинстве случаев с низкой квалификацией. Работали плотничьим инструментом, механических приспособлений почти не было. Доски, брусья и рейки, необходимые для судостроения, изготовлялись на лесопилке рядом с верфью. Материал заготавливали из сырого леса, поскольку, по словам специалистов, такие доски не разбухают и не зажимают конопать (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 75-76). На Сойкинском полуострове мотоботы стали распространяться с середины 1930-х гг. В 1930 гг. было организованно две моторно-рыболовецкие станции.

После войны мотоботы строили в Усть-Луге. На мотоботе была небольшая палуба на носу. Позже появились каюта или просто трюм под палубой и наверху камбуз, имелись одна-две шлюпки, чтобы подходить к сетям и ставникам.

В 1950-х гг. мотоботы стали вытесняться тральщиками. С появлением тральщиков улов увеличился до 100 тонн. Первое время тральщики каждый день возвращались домой, но с началом использования приемных судов стали уходить на несколько дней на промысел.

По технологии летнего лова снасти выставлялись вечером и снимались рано утром. Сети могли стоять и сутками, выбирали их голыми руками. В XIX в. на лов выезжали по 2-3 человека. Лов проводился как семьями, так и артелями. На установку и выемку сетей тратили по 3-4 часа. Для лова была нужна лодка за 8-10 руб. или за 10-20 руб. На рыбную ловлю с сетями всегда выезжали не меньше двух человек. Один правил лодкой, а другой закидывал и вытягивал сеть. В XX в. на лов выезжали уже по 4-5 человек. Каждый брал по 5-6 концов сетей, то есть одна лодка в среднем имела 25-30 концов. После каждых 5 сетей ставили якорь и буй. Большей частью одна лодка выставляла свои сети в ряд. Порядок постановки сетей рыбаки производили по жребию. На мотоботе один рыбак стоял у руля, другой находился на моторе, трое работали с сетями. Рыбаки выбирали сеть и сбрасывали ее на дно бота, так, чтобы сети рыбаков не смешивались, каждые 5 выбранных по порядку сетей завертывали брезентом. Для уменьшения трения сетей о борта бота в Кургальском районе сети выбирали через вращающийся цилиндрический вал, который прикреплялся к борту. В тихую погоду при выборке сетей судно подгребали веслами, а при свежем ветре работал мотор и рыбак, стоящий у руля, то включал, то выключал его. Выбранные сети привозили вместе с рыбой на берег, где ожидали рыбаков женщины, чтобы помочь выбирать рыбу из сетей. Вынутые из бота сети разносились к вешалкам, где их освобождали от рыбы и грязи, после чего развешивали на просушку (Михин В.С., Антипова О.П., 1932. - С. 59). В Копорской Губе устанавливали заколы из 3 мереж. На поставку закола рыбаки приезжали на 2 лодках: из одной 3-4 рыбака вели установку мереж, а из другой два рыбака спускали якоря.

В начале 1930-х гг. население на Кургальском и Сойкинском полуостровах начали объединять в колхозы. Со второй половины 1920-х гг. большинство рыбаков входило в так называемые кооперативы или товарищества. Еще в 1929 г. на побережье Финского залива существовало 10 рыбацких кооперативов, охватывавших 60 % всего рыбацкого населения. Самыми крупными из них были "Штурвал", "Лого", "Сойкинский рыбак", "Объединение". В Котельниковском и Кингисеппском районе, объединенных позже в Кингисеппский район, было пять рыбацких товариществ, которые ведали реализацией уловов, снабжали рыбаков сетными материалами и промышленными товарами. Всего в 56 рыболовецких селениях Котельского и Кингисеппского районов в 1929 г. было кооперировано 2000 человек, 92% мужчин, 8% женщин. В связи с организацией осенью 1930 г. конторы уполномоченного Ленрыбы на Финском заливе, в д. Усть-Луга прием и переработка рыбы, а также судостроительная верфь к осени 1930 г. перешли в ведение Ленрыбы. В январе 1931 г. произошла реорганизация рыбных товариществ в районные рыбацкие союзы. Таких райрыбсоюзов на побережье Финского залива в начале 1930 гг. было два: Кингисеппский в д. Остров из кооперативов "Алку", "Тойво", "Объединитель", "Сойкинский рыбак" и Ораниенбаумский в д. Ручьи Ораниенбаумского района, основанный на базе кооператива "Штурвал". В Кингисеппский райрыбсоюз входило 13 поселковых товариществ: Югантовское, Залесье, Логовское, Ловколовское, Островское, Лужицкое, Кирьямское, Липовское, Куземкинское, Конновское, Курголовское, Вистинское, Ручейское и три колхоза, среди которых "Труженик" в д. Остров, "Ручьи" в д. Ручьи, "Ударный" в д. Лужицы. Кроме этого, в райрыбсоюз входили 5 рыбацких секций в сельскохозяйственных колхозах им. Ильча в д. Пулково, "Верный путь" в д. Кейкино, "Вперед" в д. Корвитено, "Объединение" в д. Пахомовка и рыбацкая секция в сельскохозяйсвенной коммуне "Землероб" в д. Приречье. В 1929-1930 гг. по Кингисеппскому, Кургальскому, Куземкинскому, Кракольскому, Косколовскому, Сойкинскому, Гарколовскому и Ловколовскому сельским советам было зарегистрировано 113 неводных артелей, 1270 рыбаков. 1930-1931 гг. было уже 107 неводных артелей. В 1951 г. несколько прежних колхозов объединили в колхоз имени "Кирова", потом в колхоз "Балтика". С появлением колхозов орудия лова стали общественными и выдавались рыбакам. Деньги рыбаки получали за количество пойманной рыбы. С 1929 г. появились государственные пункты приёма рыбы.

На лов в море брали подростков с 15-16 лет, а в прибрежном лове могли участвовать дети и с 10 лет. В бригаде работали люди как из одной деревни, так и из разных. Из одной семьи в бригаду не брали, так как могло не быть улова. На мотоботах работали женщины, особенно после Великой Отечественной войны. С 1930-х гг. на механика мотобота учились в Усть-Луге. На капитана мотобота учились в Ленинграде на Крестовском острове.

Заработки рыбаков зависели от их должности и распределялись по долям: капитан- 1,6; помощник капитана - 1,2; механик - 1,4; помощник механика - 1,2; тралмайстер - 1,2; матрос - 1. Рыбаки имели хороший заработок во время нереста весной. Самые высокие заработки у рыбаков, по их собственным воспоминаниям, были в годы "застоя".

Колхозы существовали до начала 1990 гг., потом в связи со сложной обстановкой в стране они развалились. Однако в последние годы началось восстановление, так, например, снова заработал колхоз "Балтика" на Сойкинском полуострове, правда, с меньшей мощностью, чем прежде. Молодёжь перестала в массовом порядке уезжать в города, а остаётся работать на консервном заводе в д. Ручьи.

Источники
Архив кафедры антропологии и этнографии СпбГУ (АКЕЭ). 1999. Дневник полевых записей (ДПЗ) Н.В. Дьячковой. Л. 6-55 об.
Архив кафедры антропологии и этнографии СпбГУ. 1999. Дневник полевых записей А.Ю. Чистякова. Л. 6-51.
Архив кафедры антропологии и этнографии СпбГУ. 2000. Дневник полевых записей Е.Б. Толмачевой. Л. 5-37 об.
Архив Музея антропологии и этнографии (МАЭ) РАН. Фонд К- I. Оп. 2. № 2385 от 01.10.1999. Н.В. Ушаков. Полевые материалы 1999 г. (Ленинградская обл., Кингисеппский р-н, ижоры, русские). Л. 5-38 об.

Литература
Гейнеман Б. Рыболовство на Балтийском море у русских берегов // Вестник рыбопромышленности [СПб.]. - 1904. - № 7. - С. 421-437.
Золотарев Д.А. У ижор // Труды Ленинградского общества изучения местного края. - Л., 1927. - Т.1. - С. 139-148.
Лазаревский Ф. Рыбный лов и рыболовные артели в Санкт-Петербургской губернии // Северный вестник [СПб.]. - 1888. - № 6. - С. 22-40.
Материалы по статистике народного хозяйства в Санкт-Петербургской губернии. - СПб., 1885. - Вып. 3. - 306 с.
Михин В.С. Рыболовство на южном побережье Финского залива // Известия отдела прикладной ихтиологии и научно-промысловых исследований. - Л., 1925. - Т.3. - Вып. 1. - С. 35-46.
Михин В.С. Антипова О.П. Очерк рыбного хозяйства на Финском заливе // Известия всесоюзного научно-исследовательского института озерного и речного рыбного хозяйства. - Л., 1932. - Т. XV. - 112 с.
Осокина Л.И. Рыбохозяйственное использование водоемов Ленинградской области // Известия всесоюзного научно-исследовательского института озерного и речного рыбного хозяйства. - М.; Л., 1939. - Т. XXII: К вопросу освоения рыбных ресурсов Ленинградской области. - С. 14-38.

*Работа  опубликована в сборнике: Культурология традиционных сообществ: Конкурсные работы молодых ученых / Отв. ред. М.Л. Бережнова. - Омск: Изд-во Омск. педагогическ. ун-та, 2002. - С. 159-171.