О.Н. Артемьева
Омск, государственый университет, историко-краеведческий музей
РАСТИ КОСА ДО ПЯТ...
(Символика человеческого тела в обрядах жизненного цикла русских
Среднего Прииртышья в конце XIX - первой половине ХХ веков)

Обрядность русского народа, в том числе семейная, всегда привлекала внимание исследователей-этнографов. В ХIХ в. эти сюжеты увлекали А.Ф. Афанасьева, Е.В. Аничкова, А.Н. Веселовского, М. Забылина, Д.К. Зеленина, С.В. Максимова и многих других. В советский период нужно отметить огромное значение работ таких ученых, как В.Я Пропп и В.И Чичеров, А.К Байбурин, Т.А. Бернштам, Ф.Ф. Болонев, Н.Н. Велецкая, М.М. Громыко, Н.А Миненко, В.К. Соколова и многих других современных исследователей. В нашем регионе  исследованием этой проблематики занимаются М.Л. Бережнова и Т.Н. Золотова.

В общей системе традиционной обрядности у русских представления, связанные как с человеческим телом в целом, так и с его отдельными частями, играют заметную роль. Отдельные аспекты этих представлений постоянно попадают в поле зрения ученых, изучающих различные стороны традиционной духовной культуры русского народа, однако их специального исследования в современной этнографической науке пока нет. Поэтому попытка выделить и рассмотреть представления русских о человеческом теле и его частях, а так же проследить роль манипуляций с телом в различных видах обрядности является достаточно интересной.

Работа основана как на данных опубликованных прежде научных монографий, так и на полевых материалах. Материал собран этнографическими экспедициями Омского государственного университета: 1984года (Бишкульский и Пресновский районы Северо-Казахстанской области), 1989 года (Тарский район Омской области), 1991 года (Булаевский район Северо-Казахстанской области), 1992 года (Муромцевский район Омской области) и 2000 года (Тобольский район Тюменской области). Так же использованы материалы комплексных экспедиций ОГИКМ 1999 года (Марьяновский район Омской области) и 2001 г. (Тевризский район Омской области). Автор принимал участие во всех экспедициях, кроме экспедиции 1984 г.

В свадебном обряде надо выделить особое значение манипуляций с косой невесты - это продажа косы жениху девушками-подругами или младшими братьями и сестрами перед отъездом в церковь. Косу изготавливали изо льна, конопли, соломы, украшали лентами, ее могла заменять ветка или веник. В д. Лисино Муромцевского района выкупленную косу вешали на шею жениху. Большое значение в свадебном обряде играло ритуальное расплетение косы девушки перед венчанием и затем укладка волос в женскую прическу за свадебным столом. Обряды с косой невесты зафиксированы в Марьяновском, Муромцевском, Тарском, Тевризском районах Омской области, Бишкульском, Булаевском, Пресновском районах Северо-Казахстанской области. Кроме того, информаторами всегда подчеркивается факт венчания невесты с распущенными волосами. Обряды с косой невесты символизировали переход из одной половозрастной группы в другую, что косвенно подтверждается повсеместно зафиксированным в исследованных районах различием между прическами девушек и замужних женщин у русских.

Очень интересны следующие манипуляции: в д. Лисино Муромцевского района Омской области молодых после венчания забрасывали старой обувью, а когда они входили в дом свекра им под ноги стелили вышитое полотенце. У казаков Северного Казахстана был широко распространен обычай  - сыпать мак в обувь молодым, для предохранения их от порчи и сглаза на свадьбе. Кроме того, мак сыпали в карманы. Одной из важнейших целей этих обрядов было обеспечение благополучия и плодовитости брака. Эти понятия у русского крестьянства были близки. Бездетный брак не мог рассматриваться как удачный.

Мною в одной из работ уже показано, что ноги в традиционных представлениях русских связаны как с зарождением новой жизни, так и с возможностью проникновения порчи, была установлена связь ног с представлениями о загробном существовании (Артемьева О.Н., 2000). Именно поэтому на ноги направлены предохраняющие действия. Но аналогичные обряды, направленные на руки, показывают, что последние играли не менее важную роль. Возможно представления о них так же связаны с идеей плодородия. Однако связывались они уже не с женским, а с мужским началом. Так, в с. Новоникольское Бишкульского района Северо-Казахстанской области дружка повязывал на руку красный платок. В свадебном обряде дружка играл роль помощника жениха. В д. Вставское дружка проводил ночь после первого дня свадьбы в клети рядом с комнатой новобрачных, а Д.К. Зеленин пишет, что в первую брачную ночь, если жених не справлялся со своими супружескими обязанностями, его мог заменить старший боярин. (Зеленин Д.К., 1991. - С. 336). В.Я. Пропп в своей работе указывает на сексуальный характер опасности, подстерегающей жениха и на магические способности его помощника. (Пропп В.Я., 1986. - С. 292). Б.А. Рыбаков считает, что красный цвет в верованиях русских связан как с мужским началом, так и с представлениями о плодородии (Рыбаков Б.А., 1987. - С. 92).

В с. Архангельское Бишкульского района молодых "от сглаза" подпоясывали шалью с узлами. В д. Лисино Муромцевского района Омской области еще в начале ХХ века существовало поверье, что на свадьбе колдун может испортить молодых, и у них будет пухнуть живот, поэтому невеста дарила жениху собственноручно изготовленный пояс. Подобные представления характерны для общерусской традиции. В Поморье невеста и жених во время свадьбы подпоясывались поясами с узлами (Берштам Т.А., 1983. - С. 186). У бухтарминских старообрядцев пояс одевала на жениха невеста и подпоясывала при этом его шалью через плечо во время смотрин (Миненко Н.А., Рабцевич В.В., 1997. - С. 132).

В родильной обрядности так же большую роль играли манипуляции с волосами и ногами. Существовали многочисленные запреты беременным женщинам переступать через различные предметы, а после начала родов - через порог дома (Артемьева О.Н., 2000. - С. 139). Во время родов роженицам распускали волосы. А после рождения ребенка "сорочка" и пуповина становились оберегами (д. Вознесеновка Бишкульского района). Чаще всего же пуповину и послед закапывали в подпол или под баней. В д. Петрово свекровь информатора вывернула послед - чтобы следующим сын родился  - первый ребенок был девочкой. Материалы экспедиций показывают - никогда послед просто не выбрасывали, такое поведение считалось "грехом".

Манипуляции с волосами играли роль и в обрядах, сопровождающих взросление ребенка. В некоторых деревнях Бишкульского района информаторы сообщают, что раньше детям не отмечали дней рождения до тех пор, пока у них не вырастут волосы. В Тевризском районе Омской области (д. Петрово, д. Журавлевка), в Тобольском районе Тюменской области еще в первой половине ХХ века детей было не принято стричь до года. По словам информаторов, от этого волосы будут плохо расти. Известно, что в Древней Руси существовал обряд постригов, после которого мальчик переходил с женской половины дома на мужскую.

Маленькие дети считались особенно восприимчивыми к сглазу. Еще в первой половине ХХ века почти в каждой деревне, по словам информаторов, были женщины, чаще всего пожилые, которые могли снимать сглаз, в том числе у младенцев. А детей было не принято показывать на глаза чужим людям. Об особом значении глаз у ребенка говорит и тот факт, что способ лечения золотухи зависел от цвета глаз. В селе Усердное Пресновского района золотуху у ребенка лечили так: если у ребенка светлые глаза - купали в отваре череды, если темные - в отваре листьев черной смородины.

 В поминально-погребальной обрядности у русских Среднего Прииртышья прослеживается связь представлений о жизни и смерти с глазами. Информатор из деревни Медвежка Булаевского района дал такое объяснение обычаю обязательно закрывать глаза покойному: "Глаза нельзя оставлять открытыми, потому что они манят умирать еще кого-нибудь из семьи". Подобное объяснение дал и информатор из д. Окунево Муромцевского района. В этом отношении интересен обычай бодрствования родственников ночью около покойного. Прослеживается этот обычай и на территории Среднего Прииртышья по современным этнографическим материалам. Он зафиксирован у казаков Северного Казахстана, в Муромцевском районе Омской области, в Тобольском районе Тюменской области. Запрет на сон можно рассматривать как требование не смыкать глаз, пока покойник находится в доме. Кроме того, в этой паре обычаев очень четко фиксируется оппозиция: у покойного глаза закрыты, у живых - открыты.

Н.Н. Велецкая считает, что ритуалы, связанные с общественными собраниями у покойного направлены на предохранение урожая, плодовитости скота и жизнеспособности людей от влияния смерти (Велецкая Н.Н., 1978. - С. 143-151). Эти же мотивы, видимо лежат и в основе запрета беременным женщинам смотреть на покойного, зафиксированного в деревне Вознесеновка Бишкульского района.
В похоронном обряде прослеживаются и ритуальные действия с волосами. В с. Новоникольское Бишкульского района женщин хоронили с распущенными волосами, а в с. Архангельском того же района женщины не должны были заплетать волосы, когда находились вместе с покойным. В Тевризском же районе девушкам заплетали косы, а женщинам волосы убирали. И тем и другим надевали платок. Мужчин хоронили в Тевризком районе без шапок. Кстати, русские крестьяне именно так заходили в церковь: женщины с покрытой, а мужчины с непокрытой головой.
По широко распространенной русской традиции хоронить покойного в обуви на каблуках нельзя. В деревне Медвежка Тарского района этому дали такое объяснение - покойнику будет тяжело ходить на том свете, он будет являться родным. Подобный запрет зафиксирован практически повсеместно. Кроме того, традиционно воду, которой обмывали покойника или мыли в доме после него, выливали в месте, "где никто не ходит". Нельзя было так же переходить дорогу перед похоронной процессией. В данной работе уже говорилось о значении аналогичных запретах - переступать через некоторые вещи для беременных женщин.

Таким образом, рассмотрев манипуляции с различными частями тела в семейной и поминально-погребальной обрядности, мы можем сказать, что наибольшей степенью сакральности обладали волосы, глаза, ноги, живот. Правда, в большинстве случаев информаторы не могут дать четко аргументированного объяснения, почему те или иные действия необходимы, основывая их на традиции. Часто объяснения отрывочны. Но, тем не менее, существующие обряды несомненно связаны со всей системой традиционных представлений, уходящей своими корнями в русское язычество, и необходимо их комплексное изучение с привлечением исторических, филологических, фольклорных источников.

ЛИТЕРАТУРА
Артемьева О.Н. Традиционные представления, связанные с ногами у русских Среднего Прииртышья (конец ХIХ - первая половина ХХ вв.) // Русские старожилы. Материалы III Сибирского симпозиума "Культурное наследие народов Западной Сибири".  - Тобольск-Омск, 2000. - С. 138-139.
Берштам Т.А. Русская народная культура Поморья в конце ХIХ - ХХ вв. Л., 1983.
Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов.  - М., 1978.  - С. 143-151.
Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография.  - М., 1991.
Миненко Н.А., Рабцевич В.В. Любовь и семья у крестьян в старину: Урал и Сибирь в ХVIII - ХIХ вв.  - Челябинск, 1997.
Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки"  - М.,1986.
Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси.  - М., 1987.

*Работа  опубликована в сборнике: Культурология традиционных сообществ: Матер. Всероссийск. науч. конфер. молодых ученых / Отв. ред. М.Л. Бережнова. - Омск: ОмГПУ, 2002. - С. 119-124.

 ©  О.Н. Артемьева, 2001