Пятая глава "Текстиль в системе культурно-исторических связей населения Западной Сибири в древности" содержит анализ по текстильным источникам культурного взаимодействия народов Западной Сибири на протяжении почти трех тысячелетий.

Как и любой археологический источник, текстиль несет в себе информацию историко-культурного порядка, позволяющую использовать его для реконструкции исторического содержания такого основополагающего понятия этнокультурной истории как "культурные связи". Состояние изученности текстиля на различных территориях во многом определяет возможности  и полноту реконструкции этнокультурных процессов древности. В среде исследователей не вызывает сомнений установление самого факта культурных взаимодействий. В то же время сложно представить и проследить характер связей, определить их конкретное историческое содержание в тот или иной период времени.

В первом параграфе 5 главы рассматриваются южные связи Западной Сибири по текстильным материалам.

Археологический текстиль эпохи бронзы  (отпечатки ткани) с территории Западной Сибири, Южного Урала, Казахстана находит аналогии  на керамике эпохи бронзы из Средней Азии. Особенностью среднеазиатского текстиля в отличие от западносибирского и южно-уральского является наличие большого количества тканей саржевого переплетения, наряду с полотняными тканями различной плотности и качества.

Технологические аналогии сибирских, южно-уральских и среднеазиатских материалов позволяют утверждать, что подобный текстиль был изготовлен на простых приспособлениях (станках) типа вертикального станка или примитивного горизонтального с неразвитым ремизным аппаратом. Несмотря на дефицит шерстяного сырья, необходимо отметить, что сибирские ткани из растительного сырья эпохи бронзы выполнены по технологиям, традиционно бытовавшим на более южных территориях (Средняя Азия). Это позволяет предполагать наличие  таких южных контактов, которые позволили заимствовать не только и не столько готовые изделия, но и саму технологию, включая приспособления для ткачества.

Содержанием подобных культурных связей мог быть только контактный способ передачи традиции или миграция. Общеизвестно, что наиболее крупной южной миграционной волной в эпоху бронзы в Западной Сибири была  андроновская миграция. На археологических материалах  в настоящее время доказано знание  андроновцами ткачества, причем ткачества с выраженными переднеазиатскими традициями. Эти знания и умения в области текстильного производства андроновцы принесли с собой и на территорию Западной Сибири. Однако технология ткацкого производства в условиях иной географической среды и  иного жизнеобеспечивающего комплекса занятий местного населения неминуемо должна была претерпеть существенные изменения, связанные в первую очередь с характером используемого сырья. Использование растительного сырья, которое намного сложнее прокрашивается натуральными красителями, а также бедность Западной Сибири естественными органическими красителями привела к некоторой  "варваризации" текстильного дела. Произошло упрощение цветовой гаммы, а затем, возможно, и структуры текстиля. В связи с этим  ковровый андроновский орнамент на сосудах можно рассматривать как своеобразную технологическую схему записи на глине изготовления сложного полихромного коврового узора, хорошо известного по текстильным материалам Ближнего Востока и Передней Азии. Пока были живы носители этой традиции, хорошо понимавшие смысл отдельных элементов андроновского орнамента и всей композиции в целом, он сохранялся в традиционной форме, являясь своеобразным декоративно-технологическим каноном культуры. Именно такой орнамент, передающий особенности ткацкой технологии, сохранился на вышивках шерстяными нитями на рубахах у южных хантов и манси. Когда население Западной Сибири утратило первоначальную технологическую информацию, изначально заложенную в орнаменте-схеме (из-за естественного ухода из жизни мастеров и отсутствия условий для ее воспроизводства), начинается  самостоятельное декоративное развитие орнамента на керамике  уже по совершенно другим, декоративным законам.  Орнаментально-технологическая система теряет свой смысл, распадается на отдельные декоративные элементы, которые входят в совершенно иные знаково-смысловые композиции.

Исходя из изложенной гипотезы, можно предполагать появление в бронзовом веке на территории Западной Сибири населения, способного воспроизводить развитые образцы ткачества, генетически связанные с переднеазиатскими ткацкими технологическими традициями.

По всей видимости, в эпоху бронзы Западная и Южная Сибирь, а также Алтай входили в состав общности, в рамках которой  была широко распространена единая ткацкая технология. С середины II тыс.до н.э. ткачество стало неотъемлемой составляющей культуры многих западносибирских народов, обитавших, прежде всего, в лесостепной  и степной зонах. В последствии на базе заимствованной технологии на территории Западной Сибири сформировалась собственная ткацкая традиция, адаптированная к местному растительному сырью, просуществовавшая в неизменном  виде вплоть до XIII-XIV вв.

В эпоху раннего железного века в Западной Сибири более распространенной оказалась технология изготовления тканей репсовой структуры, которая также просуществовала до XIII в. без кардинальной смены технологии.

Текстильные материалы раннего железного века, хорошо известные с территории горного Алтая (пазырыкская культура), позволяют утверждать, что пазырыкцы продолжили традиции центрально-азиатских текстильных центров. Преобладающим видом ткани здесь являлись ткани саржевого переплетения, хотя в небольшом количестве встречены и ткани полотняного переплетения.

Саргатский текстиль раннего железного века имеет несколько иной облик, поэтому в данном случае реконструируется вертикальный ткацкий станок с ниченкой либо примитивный горизонтальный, где нитеразделитель отсутствовал совсем или располагался далеко за ниченкой. При этом необходимо отметить, что уровень текстильной технологии, которую демонстрируют  образцы саргатских тканей,  достаточно высок, что, очевидно, может быть связано с переднеазиатскими или среднеазиатскими технологическими текстильными традициями (ираноязычный мир).

Текстильные материалы раннего железного века из Томско-Нарымского Приобья  выглядят несколько иначе. Технологические характеристики алдыганских тканей свидетельствуют о продолжении традиции изготовления текстиля на простых приспособлениях с нитеразделителем, которые широко бытовали еще в эпоху бронзы. Эти ткани, наряду с пазырыкскими в целом, не выходят за рамки уже охарактеризованной центрально-азиатской текстильной традиции, известной в древности и получившей распространение в отдельных районах Западной Сибири в раннем железном веке.

Таким образом, в период раннего железного века на территории Западной Сибири  можно отметить распространение приемов изготовления текстиля в русле технологической традиции центрально- и переднеазиатских центров, что  явно свидетельствует о том, что отдельные регионы Евразии в эпоху раннего железного века уже были тесно связаны между собой множеством разнообразных торгово-обменных связей.

Характер связей существенно изменился в эпоху средневековья. Их изменение устойчиво связывается с великим переселением народов, в процессе которого было уничтожено объединение саргатских племен, разрушены южные связи сибирского населения  и т.п. Следствием разрушения традиционных южных связей западносибирского населения стало изменение направления культурных контактов в эпоху средневековья. Доминирующим сделалось западное направление культурных контактов.

Для периода XIII-XIV вв. характерно резкое увеличение количества тканей самых разных видов в различных регионах Западной Сибири. В более южных районах - это появление шелков (в Барабе, на Чулыме, в Томском Приобье), на севере - это находки шерстяных (сукна) и растительных тканей, а также  - немногочисленных  шелковых.
В более поздний период Западная Сибирь оказалась втянутой  в орбиту влияния кочевого тюркского мира. Письменные источники этого периода фиксируют  распространение в Сибири тканей самых разных видов (арабского, среднеазиатского, китайского производства), которые привозились бухарцами. В период XVI - XVII в на территорию Западной Сибири поступал поток китайских (камка, соломянка китайская, волосяная китайка) и среднеазиатских тканей из Бухарского и Хивинского ханств (зендени, выбойка, пестряди, кисеи и полукисеи, кумачи, фаты и т.д.). В небольшом количестве поступал арабский текстиль, который в XVII в. исчез совсем (выбойки арабские, арабские занавеси).

Появившиеся здесь в большом количестве хлопчатобумажные ткани из Средней Азии были востребованы аборигенным населением. Их находки имеются в погребениях XVI-XVII вв. (памятники Томско-Нарымского, Юганского Приобья).
Оценивая по текстильным источникам южные связи Западной Сибири,   можно отметить, что они сложились с глубокой древности, но не позднее эпохи средней бронзы и просуществовали вплоть до нового времени. В разные исторические периоды различным  являлось культурное наполнение "южных связей": менялся их характер, содержание, географическое районирование. В течение почти четырех тысячелетий южные контакты в области текстильного производства носили особый цивилизаторский смысл, приобщая народы Западной Сибири к центрам древнейшего ткачества, к центрам древнейших евразийских  цивилизаций.
Второй параграф 5-й главы содержит реконструкцию  торгово-обменных связей западносибирского населения с Приуральем (финно-угорский мир), Русью.

Тезис об активном взаимодействии приуральских и зауральских культур в древности уже достаточно обоснован в специальной литературе, поэтому следует остановиться лишь на интерпретации текстильных материалов в плане возможных западносибирских контактов. Сопоставление приуральских и западносибирских материалов дает возможность говорить об общей единой технологической традиции их изготовления в эпоху средневековья. Наиболее яркой иллюстрацией этого тезиса являются ткани с городища Дуванское I (Тюменский район Тюменской обл.) и Арантур 27, которые имеют значимые аналогии с финно-угорскими материалами Волго-Окского бассейна и, возможно, с Прибалтикой. Устойчивые аналогии с финно-угорскими материалами также имеет средневековый текстиль Сургутского и Юганского Приобья, в первую очередь, ткани саржевого переплетения.

Судя по технологическим особенностям текстильных материалов, а также по всему спектру культуры, западные связи сибирского населения в плане распространения ткачества и тканей, имеют генетический характер, связанный с некогда существующим единством финно-угров на территории Приуралья и Зауралья. Культурные, экономические контакты населения сохранялись длительное время, вплоть до средневековья и после распада единой общности.

Финно-угорские связи нельзя назвать единственными западными связями западносибирского населения. Еще одним компонентом западных связей являются торгово-обменные контакты с Великим Новгородом и северными территориями Древней Руси. По всей видимости, появление сукна в XIII-XIV вв. среди сибирских  археологических материалов следует связывать с деятельностью новгородских купцов и ушкуйников.

Немаловажным компонентом собирательного термина "западные связи" также являются торговые контакты населения Западной Сибири с Волжской Булгарией, которые отмечаются уже с X в.

Булгарские купцы продавали не только далекий иранский и среднеазиатский импорт, но и продукты финно-угорского производства, а также свои реплики ходовых "южных" товаров. Примером подобной репликации могут служить ковер-килим (безворсовый ковер) и ткань "с бахромой", обнаруженные в сайгатинских материалах. Это фрагменты нетрадиционного для Сибири шерстяного текстиля. Например, фрагмент ткани "с бахромой" изготовлен по принципу ткачества ворсового ковра, но разреженного и с небольшой плотностью. Эта технология имеет явно южное (среднеазиатское или переднеазиатское?) происхождение.

Среди рассмотренных  сайгатинских материалов присутствует также большое количество тканей саржевого переплетения, которые связываются с финно-уграми. При условии того, что часть приуральских (прикамских) материалов (прежде всего, предметов из металла) являются, как считают исследователи, местными копиями с импортных изделий южного происхождения, можно предполагать, что и сайгатинский "южный" текстиль является по своему происхождению финно-угорским (приуральской репликацией). Вероятно, он был занесен на территорию Западной Сибири наряду с  собственно южным импортом посредством булгарской торговли.

Еще одним направлением культурных связей коренного западносибирского населения можно считать торговые и обменные контакты  со старожильческим русским населением Сибири.

Под термином русское старожильческое население нами понимается русское население, появившееся на территории Сибири не ранее конца XVI-начала XVII вв. в результате переселения из западных, северо-западных и восточных районов России. Именно оно принесло с собой традиции русской европейской культуры, сформировавшейся в рамках государства Московская Русь. Появление на территории Западной Сибири русского населения сразу создало предпосылки для тесного культурного общения между аборигенным населением западных и восточных частей впоследствии единого государства.

Русские, появившиеся в Сибири, испытывали нужду в предметах первой необходимости, среди которых были и ткани. Отчасти напряжение снималось за счет продуктов собственного земледелия, животноводства, промыслов и увеличения ввоза русских (европейских) и восточных товаров. В результате активного развития торговли тканями, особенно с приходом русского населения, в Западной Сибири так и не сложились центры ремесленного и промышленного производства текстиля.
В письменных источниках XVII в. отмечается большое количество разнообразных тканей, которые имели распространение на сибирских территориях, но особой популярностью у местного населения пользовалось сукно. Одежда из сукна  входила в состав комплекса традиционного костюма, из сукна изготавливали специальные ритуальные предметы и т.д. Сукно не производилось ни одним из северных сибирских этносов - ни ханты, ни манси, ни селькупами. Для его производства необходимы не только навыки, знание особой технологии, но и специально оборудованные помещения, о которых не упоминается ни в одном источнике. Этнографические материалы, в которых была бы зафиксирована традиция производства сукна аборигенными этносами, также отсутствуют.

Толстое  сукно низкого качества производилось сибирскими русскими старожилами. Это домотканое сукно, сукманина (ткань типа сукна с холщовой основой), сермяга и т.д. Большим спросом у местного населения пользовались пояски русского производства, изготовленные по этой технологии.

Экспансия самых разнообразных текстильных изделий с приходом русского населения не могла не отразиться на объемах изготавливаемого полотна у обских угров. По сообщениям путешественников и исследователей XVIII-XIX вв. хорошо известно о традиции изготовления крапивных тканей у некоторых групп хантыйского и мансийского населения (Г. Новицкий; П.С. Паллас; М.А. Кастрен и др.). Известно также, что крапивное полотно ткали нарымские селькупы, шорцы, алтайцы, барабинские татары (Н.В. Лукина; В.Б. Богомолов). Однако этот промысел постепенно затух: в поздних археологических памятниках Западной Сибири отмечается малое количество местных тканей из растительного сырья и наоборот - очень большое количество шерстяных тканей, в том числе и сукна импортного и русского производства. Об этом свидетельствуют материалы Сайгатинского IV могильника, могильников  Усть-Балык, Частухинский Урий, Ендырский II, Мигалка, Лукьяновский и другие. В ранний период (XIII-XIV вв.) в Сургутском Приобье встречаются образцы тонкого, цветного сукна, а в период XVI-XVII вв. - ткани домашнего изготовления, довольно грубые, с толстыми нитями и небольшой плотностью. Они могли производиться русским населением на территории Сибири и попадать посредством обмена к обским уграм и селькупам. В начале XX в. обские угры уже практически целиком переходят на изготовление одежды из покупных тканей, в том числе и из растительного сырья. По всей видимости, трудоемкий процесс изготовления тканей из крапивы был заменен приобретением уже готовых полотен в период активного взаимодействия русского и местного аборигенного населения.

 Восточные связи населения Западной Сибири по текстильным  источникам рассматриваются в третьем параграфе 5 главы.

Связи с востоком  - это прежде всего торгово-обменные отношения с Китаем -  родиной шелка. С установлением в раннем средневековье Великого шелкового пути (ВШП) появилась возможность обмена достижениями запада и востока по торговому пути, обмена идеями и технологиями. Западная Сибирь не была впрямую втянута в эти довольно сложные торгово-политические отношения, однако, судя по археологическим и письменным источникам, в разное время сюда поступали самые разнообразные китайские ткани.

Самые ранние шелка восточного происхождения (их особенностью является отсутствие крутки нитей и высокая плотность) в Западной Сибири и на Алтае появились в раннем железном веке. Однако процесс проникновения шелков в результате торгово-обменных связей, очевидно, носил постепенный характер. Так, еще в VIII-VII вв. до н.э. в Туве (мог. Аржан) преобладали шерстяные ткани, близкие переднеазиатскому текстилю, а уже в скифских курганах Алтая VI-V вв. до.н.э. встречаются китайские и индийские шелка.

На территории Западной Сибири  шелк появился только в последние века I  тыс. до н.э. - I вв. н.э. в памятниках саргатской культуры. С XIII-XIV вв. шелковые ткани распространились практически повсеместно (на Чулыме, в Томском, Томско-Нарымском, Сургутском, Юганском Приобье, в Барабе). Увеличение количества шелков в этот период, вероятно, следует связывать с тюрками, особенно с монголами, которые, как известно, из-за немалой выгоды стремились к  сохранению торговли шелком на ВШП. Для XIII-XIV вв. можно  констатировать настоящий поток этих ценных тканей, что нашло отражение, прежде всего,  в погребальных сибирских памятниках.

Для импортных шелков XIII-XIV вв. на всей территории Западной Сибири отмечается относительное разнообразие качества материала, а также отсутствие каких-то сложных  узорных полотен. В комплексах  Томского Приобья обнаружены китайские ажурные шелковые ткани, камка, на Чулыме встречены весьма редкие ткани - кэсы, имеющие характерные отличительные черты в технологии производства. Остальные образцы шелковых изделий - это тафта  или чесуча - наиболее низкосортные шелка. В археологических памятниках позднего средневековья довольно часто встречаются изделия именно из чесучи.
Связи, существовавшие с востоком (Китаем), по всей видимости, имели только торгово-обменный характер и устанавливались не напрямую, а через посредство других этносов или купцов (например, согдийских, а затем бухарских и хивинских). В связи с этим вряд ли можно говорить о прямом культурном воздействии технологии изготовления китайского текстиля на текстильное производство народов Западной Сибири, тем более, что в технологии изготовления тканей из растительного и шерстяного сырья развивались совершенно другие традиции. Шелка выступали только предметом торговли особенно с таежным западносибирским населением. Это указывает на особую посредническую  роль лесостепного населения, начиная с раннего железного века.

© Т.Н. Глушкова, 2004 г.

<<<  К главе 4

К заключению  >>>