ТРАДИЦИОННЫЕ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКИЕ,
СКОТОВОДЧЕСКИЕ И ПРОМЫСЛОВЫЕ
КУЛЬТЫ СИБИРСКИХ ТАТАР

Специальность 07.00.07 - этнография,
этнология и антропология

АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук

Работа выполнена на кафедре этнографии и музееведения
Омского государственного университета

Научный руководитель
кандидат исторических наук,
доцент А.Г. Селезнев

Защита состоялась 14 октября 2004 г.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Настоящая работа посвящена исследованию земледельческих, скотоводческих и промысловых культов отдельных групп сибирских татар.

Актуальность темы обусловлена наличием существенных пробелов в изучении духовной культуры коренного тюркоязычного населения Западной Сибири.

В настоящее время накоплен и систематизирован материал по традиционному мировоззрению народов, проживающих на сопредельных с сибирскими татарами территориях. На этом фоне остается малоизученным регион юга Западной Сибири, который является, с одной стороны, самым северным форпостом исламской цивилизации, с другой, южной  оконечностью сибирского мира.

Для тюркоязычного населения юга Западной Сибири характерен интегрированный традиционный тип хозяйствования, представляющий сложный синтез рыболовства, охоты, собирательства, скотоводства и земледелия. Это обстоятельство способствовало складыванию у отдельных групп сибирских татар комплексного мировоззрения, сочетающего земледельческие, скотоводческие и промысловые культы.

Объектом исследования является система традиционного мировоззрения тоболо-иртышских, барабинских и томских групп сибирских татар.

Предмет исследования составляют земледельческие, скотоводческие и промысловые культы тоболо-иртышских, барабинских и томских групп сибирских татар как один из компонентов системы их традиционного мировоззрения.

Состояние изученности темы. Ряд элементов промыслового, земледельческого и скотоводческого культов были описаны в работах исследователей, обращавшихся к проблемам традиционной культуры сибирских татар. Ввиду того, что каждый из этих культов занимает свою определенную нишу в традиционной культуре, состояние изученности темы нами характеризуется по отдельным аспектам, каждый из которых касается истории изучения промыслового, земледельческого и скотоводческого культов отдельных групп сибирских татар.

Промысловый культ сибирских татар исследован неравномерно. Раньше всего (конец XVII в.) он стал изучаться у барабинских татар. Что касается тоболо-иртышских и томских татар, то изучение этой темы началось у них значительно позже (начало XX в.).

В начале XVIII в. барабинцы были шаманистами, что вызвало к ним особый интерес исследователей, изучающих проблемы доисламских религиозных воззрений. В рамках изучения шаманства, учеными, побывавшими в Барабе в XVII - XVIII вв. было зафиксировано поклонение барабинцев семейным и родовым охранителям. Исследователи И. Идес, Л. Ланге, Д.Г. Мессершмидт, Ф.-И. Страленберг, Я. Линденау обратили внимание на то, что антропоморфные идолы выступали помощниками в промысле.

Ссылаясь на сведения авторов XVII - XVIII вв., З.Д. Титова и С.В. Иванов приводят подробное описание внешнего вида идола, места его хранения, обращения к нему и значение его для удачи в охоте. Наиболее полный анализ работ исследователей, касающихся культа семейных и родовых охранителей барабинских татар проведен в работе В. Диосеги. М.П. Алексеев и Э.П. Зиннер опубликовали ценные источники по домусульманским верованиям отдельных групп сибирских татар, в том числе сведения о промысловом культе: преимущественно записки иностранных путешественников XVI - XVIII вв.

А.Г. Селезневым и И.В. Беличем были введены в научный оборот  новые полевые материалы по культу семейных и родовых охранителей, а также описаны другие аспекты промыслового культа барабинских татар.

Характеристика культовых фигурок других групп сибирских татар имеется в работах В.Б. Богомолова и Н.А. Томилова. Автор данного исследования также обращалась к проблеме культа семейных и родовых охранителей у ряда групп сибирских татар и описал весенний обряд с использованием куклы-идола у тарских татар.

В рамках промыслового культа исследователи рассматривали образы духов-хозяев мест, которые могут оказать помощь на промысле. Так, внимание Ф.Т. Валеева привлекли такие важные в промысловом культе "хозяева", как Су Анасы, Су Сыер, Су Иясе, Су Бабасы, Урман Иясе и Пицын Пицэ. З.А. Баширова попыталась классифицировать духов-хозяев сибирских татар. Образ Пицын проанализирован И.А. Сыркиной; в энциклопедии "Мифы народов мира" В.Н. Басилов описал такие образы сибирских татар как Су Анасы и Пицен. В наших работах приведены характеристики духов-хозяев воды у тоболо-иртышских татар. 

Промысловый культ исследовался в основном в рамках изучения шаманских воззрений барабинской группы татар. За пределами внимания исследователей оказались магические действия, совершаемые охотниками, рыболовами и собирателями во время промысла.

Земледельческий культ сибирских татар изучен неравномерно. Календарным праздникам сибирских татар посвящена обобщающая работа Р.К. Уразмановой "Годовой цикл традиционных обрядов и праздников сибирских татар". Автор рассмотрела земледельческие обряды Эмэл, Карга туй, Цым, вызывания дождя, Сабантуй. К.С. Садыков описал обряды  Эмэль, Боз карау и Шокрана.

Н.А. Томилов осветил процесс трансформации обряда вызывания дождя и праздник Сабантуй у томских татар на протяжении XX века. Упоминания об обряде вызывания дождя имеются в работах И.И. Авдеева и И.П. Струковой, И.А. Селезневой, В.В. Храмовой. Нами был охарактеризован земледельческий обрядовый календарь тоболо-иртышских и барабинских татар и обряд вызывания дождя у тоболо-иртышских татар.

Ценные сведения о мифологическом персонаже Хызыр Илйас, являющегося покровителем путников, домашнего скота и земледелия, содержатся в работах А.Г. и И.А. Селезневых.

На фоне описания календарных обрядов и праздников тоболо-иртышских и томских татар, не изученным оказался земледельческий обрядовый календарь барабинских татар и осенний цикл обрядов у всех групп сибирских татар.

Скотоводческий культ также изучен неравномерно. Обряды и поверья, связанные со скотоводством тобольских татар, частично отображены у Ф.Т. Валеева. В частности, он приводит такие имена духов-покровителей скота как Мол Иясе, Пэша ана, Санги баба  и описывает умилостивительные жертвы, устраиваемые в честь покровителей домашних животных. Однако, наиболее полная информация о покровителе скота Санге Баба у тарских, тобольских и курдакско-саргатских татар, содержится в исследованиях А.Г. и И.А. Селезневых. Магические способы лечения болезней скота у тарских и курдакско-саргатских татар получили освещение в работах Л.М. Кадыровой и Ю.А. Богдан.

Обычаи, обряды и поверья, связанные со скотоводством не были сопоставлены в работах авторов с основными циклами скотоводческого хозяйства. Это обусловило ряд пробелов в изучении скотоводческого культа, касающихся в основном магических действий, направленных на увеличение плодовитости скота. Вне поля зрения исследователей оказались скотоводческие обряды и поверья барабинских и томских татар.

Обзор литературы показал, что в изучении проблем промыслового, земледельческого и скотоводческого культов имеются определенные пробелы.  Не в полной мере исследователями было уделено внимание целостной системе мировоззрения групп сибирских татар, сочетающей внеисламские элементы и мусульманскую традицию. Данная работа призвана восполнить имеющиеся пробелы, и представляет собой попытку всестороннего рассмотрения вопросов земледельческого, скотоводческого и промыслового культов сибирских татар.

Цель работы - охарактеризовать земледельческий, скотоводческий и промысловый культы тоболо-иртышских, барабинских и томских групп сибирских татар как компонент системы традиционного мировоззрения.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие  задачи:

• выделить формы функционирования  промыслового культа в культуре отдельных групп сибирских татар;
• изучить структуру земледельческого культа в традиционном мировоззрении отдельных групп сибирских татар;
• рассмотреть скотоводческие обряды, обычаи и поверья на фоне скотоводческого хозяйства;
• выявить закономерности существования земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного (исламского) синкретизма.

Хронологические рамки исследования определяются возможностями памяти информаторов, сведения которых можно отнести ко второй половине XX в. На данный период приходится начало активной деятельности основной части наших информаторов и их включение в традиционную культуру. Этнографические материалы, хранящиеся в Музее археологии и этнографии ОмГУ, Музее археологии и этнографии Сибири ТГУ, отражают явления, бытующие во второй четверти - середине XX в. Привлечение сравнительного материала и другие способы верификации источника позволяют говорить о существовании некоторых обрядов, обычаев и верований во второй половине XIX в.

Территориальные границы исследования обусловлены характером расселения отдельных групп сибирских татар и охватывают район Среднего Прииртышья, Барабинской степи и Томского Приобья.

Источники и методы. Основным источником настоящей работы являются этнографические материалы, собранные в ходе полевых исследований комплексных археолого-этнографических экспедиций ОмГУ и Омского филиала Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН. Информация собиралась нами в течение семи полевых сезонов в д. Черталы Муромцевского района, д. Большие Мурлы Большереченского района, д. Сеитово Тарского района, д. Гузенево Муромцевского района, д. Речапово, Киргап, Атачка Тарского района Омской области, д. Юрмы, Лаймы, Второвагай Вагайского района, д. Сабанаки, Иртышак, Тобольского района Тюменской области, д. Уленкуль, Черналы, Каракуль Большереченского района, д. Эбаргуль, Тюрметяки, Ильчибага Усть-Ишимского района Омской области, д. Заречно-Убинское Убинского района Новосибирской области, д. Большая Тебендя, Хутор Уба Усть-Ишимского района Омской области, д. Воробьево Венгеровского района, д. Усманка Кыштовского района Новосибирской области. Таким образом, нам удалось охватить населенные пункты, где проживают представители тоболо-иртышской (тарская, курдакско-саргатская, тобольская подгруппы) и барабинской групп сибирских татар. 

Методика полевого исследования базировалась на непосредственном, включенном и вызываемом наблюдении и опросе.

При сборе информации основное внимание уделялось вопросам, необходимым для выяснения форм бытования земледельческого, скотоводческого и промыслового культов ("календарные обряды и праздники", "магические действия, связанные со скотом", "представления о сверхъестественных существах", "обереги, талисманы, амулеты", "приметы", "запреты", "магические действия на охоте и рыбной ловле", "представления о домашних и диких животных, птицах", "календарь" и т.д.).

Методы непосредственного, включенного и вызываемого наблюдения применялись для фиксации ряда обрядов и магических действий. На аудиокассеты были записаны тексты, имеющие отношение к культам, направленным на достижение успеха в хозяйственной деятельности (1,5 часа аудиозаписи, около 30 текстов благопожеланий и заговоров). Работа с этим видом источников включала в себя расшифровку текстов непосредственно в полевых условиях. Она проводилась при помощи знатоков языка и фольклора сибирских татар из числа местной интеллигенции, за что мы выражаем им благодарность.  

В качестве этнографического источника также использовались материалы, собранные сотрудниками и студентами Томского государственного университета и Омского государственного университета в ходе этнографических экспедиций к томским, барабинским и тоболо-иртышским татарам.

Методология исследования. Среди основных методологических понятий, применяемых в данной работе, необходимо остановиться на понятии "культ",  являющемся центральным в нашем исследовании. Культ (от лат. cultus - почитание, поклонение) понимается как установленные традицией действия, путем которых достигается помощь сверхъестественных сил человеку.

Под "традиционными культами" подразумевается часть традиционного мировоззрения, которая функционирует в рамках традиционной культуры. Традиционная культура выступает как часть общего понятия культуры, совокупность культурных форм и явлений (орудий, бытовых предметов, норм поведения, обиходных понятий, мировоззренческого комплекса), сложившихся в доиндустриальную эпоху. Именно в рамках традиционной культуры будет рассматриваться культ и именно поэтому, в данном случае, понятие "традиционный культ" определено как сложившаяся религиозно-магическая деятельность практически-духовного освоения мира, функционирующая в рамках традиционной культуры.

Важное значение имеет содержание понятий "земледельческий культ", "скотоводческий культ" и "промысловый культ". Земледельческие культы являют собой систему религиозно-магических обрядов и представлений, связанных с земледелием и направленных на обеспечение и сохранение урожая путем обращения за помощью к духам и богам. Скотоводческий культ представляет собой систему религиозно-магических обрядов и представлений, связанных со скотоводством. Все скотоводческие обычаи и обряды нацелены на убережение скота от болезней, мора и краж и увеличение его плодовитости. Промысловый культ определяется как воззрения, обряды, обычаи, нормы поведения, отражающие архаичные представления о растительном и животном мире, направленные на поддержание успеха в собирательстве, охоте и рыболовстве.

Одним из принципов работы является рассмотрение земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках системы религиозного синкретизма.

Как известно, для традиционного мировоззрения сибирских татар характерно явление религиозного синкретизма, то есть заимствование одной религией элементов другой, либо совокупность компонентов разных религий в новой религиозной системе. Принцип рассмотрения земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного синкретизма предполагает в настоящей работе исследование трансформации исламского фактора. Обращение к народной (бытовой) форме ислама допускает изучение тех реальных форм исламской традиции, которые сложились в конкретных исторических условиях в жизни народа.

Методологической базой, позволившей получить целостное представление об изучаемых реалиях, являются основные положения системного подхода.
На разных этапах исследования в соответствии с характером источников и поставленными задачами в работе используются сравнительно-исторический, структурно-функциональный методы, метод системного анализа, и морфологический метод.

Научная новизна  настоящего исследования заключается в том, что оно является первым описанием ранее неизученного компонента духовной культуры сибирских татар - системы земледельческих, скотоводческих и промысловых культов. Выявлены элементы культов в обрядах и праздниках - Эмэль, Цым, Карга буткасы, Сабантуй, Саламат и обряде вызывания дождя. В работе приводятся оригинальные тексты благопожеланий и заговоров, зафиксированные автором в ходе полевых исследований. Рассмотрены в сравнительном аспекте демонологические образы Су Анасы, Су Пари, Су Иясе, Су Сыер, Пицын Пица, Хызыр Илйас. Изучен генезис мифологических персонажей Айша-Фатима, Сулейман Пайхамбар, Нух Пайхамбар, Кугурт Ферштэ, Кара Угыз, Хава Ана, Чобан Бабай. Предложен новый подход к проблеме изучения традиционного мировоззрения, а в этих рамках и к проблеме изучения земледельческих, скотоводческих и промысловых культов, на базе религиозного синкретизма. Предпринятое автором исследование культов, направленных на достижение успеха в хозяйственной деятельности, позволило реконструировать формирование и функционирование региональных, локальных форм народного ислама на территории юга Западной Сибири.  

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшей разработки проблем традиционного мировоззрения различных народов, в работах по этнографии Сибири, в краеведении, а также при написании различных учебных пособий и разработке курсов лекций.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации апробированы в выступлениях на 14 научных конгрессах и конференциях и отражены в 20 научных публикациях автора. Разработки автора были отмечены научными фондами.

II. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка основных информаторов, списка использованной литературы и списка сокращений.

Во введении обоснована актуальность темы, определена объектно-предметная область, территориальные и хронологические рамки, поставлены цель и задачи, охарактеризована методологическая база и методы исследования, представлено состояние изученности темы, описана научная новизна и практическая значимость диссертационного исследования.

Первая глава "Традиционные промысловые культы сибирских татар" состоит из шести разделов.

В первом разделе рассматривается проблема систематизации промысловых культов. Исследуя промысловый культ, ученые обращали внимание на составляющие его элементы, социальную основу, генезис и связь его с тотемизмом и анимизмом. В этом разделе мы изложили различные точки зрения на определение места промыслового культа в системе религиозных представлений и понимание термина "промысловый культ", а также обратили внимание на его структуру. В результате анализа ряда работ нами была выявлена следующая тенденция: исследователи классифицируют промысловый культ исходя из набора тех или иных магических действий, встречающихся у каждого конкретно описываемого ими народа. Именно поэтому универсальную схему промыслового культа выявить сложно.

Таким образом, можно констатировать, что ученые не смогли прийти к единому мнению в отношении структуры промыслового культа. И это вполне объяснимо, так как структурные элементы промыслового культа постоянно варьируют в зависимости от особенности промысловой деятельности и использования орудий промысла, а также в зависимости от того, какие промысловые животные распространены на той или иной территории, от наличия природных объектов (горы, тайга, море и т.д.), от особенностей традиционного мировоззрения народа в целом.

Опираясь на опыт исследователей промыслового культа и имеющийся в нашем распоряжении полевой этнографический материал можно говорить о функционировании промыслового культа у групп сибирских татар в следующих формах: магические действия, связанные с охотой, рыболовством и собирательством; представления о духах-хозяевах мест и покровителях промысла; приметы и запреты; амулеты и талисманы; обращения к семейным и родовым охранителям за помощью в промысле.

Во втором разделе дано описание магических действий, связанных с промыслом. Магические действия у тоболо-иртышских, барабинских и томских татар были связаны с ходом промысла, соответствовали его этапам.

В работе рассматриваются магические действия, связанные с рыболовством: ежегодные сезонные жертвы реке или хозяйке/хозяину реки в виде монет и хлеба (тарские и курдакско-саргатские татары), обряд с куклой курцак, проводившийся во время ледохода (тарские татары), жертвы хозяйке реки при установке запорного сооружения (курдакско-саргатские татары), совместная трапеза тэляк, устраиваемая после первого весеннего улова (барабинские татары), перерезание рыбе горла, с целью выпустить душу (чон). Описывается место лодки в традиционном мировоззрении отдельных групп сибирских татар. Приводятся магические тексты, произносимые рыбаками в ходе рыболовного промысла.

Магические действия, совершаемые при собирательстве, сводились в основном к произнесению заговоров, целью которых было защитить свою жизнь в лесу и собрать как можно больше дикоросов.

Основные магические действия, связанные с охотой, совершались одним охотником или группой, в основном до, во время и после промысла.  Обращает на себя внимание раздача мулле и пожилым людям милостыни садака перед началом охоты и  принесение в жертву курицы перед коллективной охотой (тарские татары).

Пассивная охота также сопровождалась рядом магических действий. Для того, чтобы зверь не почувствовал запах человека и "чтобы привлечь удачу" капканы и ловушки протирали отваром трав или смазывали медом и салом. В перерывах между промыслами капканы хранили на сеновале или в сарае вместе с остальными инструментами охоты. Отсутствие зверей в капкане относили к неудаче и влиянию злых духов. В этом случае необходимо было протереть капкан отваром мяты.

Описываются магические обряды, способствующие воскрешению и дальнейшему размножению зверей.  Охотничью удачу необходимо было сохранить и после возвращения с промысла. После охоты полагалось поделиться добычей.

В третьем разделе рассмотриваются представления о духах-хозяевах мест и покровителях промысла. К промысловому культу имеют отношение следующие мифологические существа: духи-хозяева мест - Су Иясе, Су Анасы / Су Ана, Су Бари, Су Бабасы, Су Пицын, Су Сыер, Урман Иясе, Пицын/Пицын Пица и "посредники" между Богом и человеком - Айша-Фатима и Юсуп Пайхамбар.

Духи-хозяева воды. Одним из важнейших сверхъестественных существ, имеющих значение в рыболовном промысле, был дух-хозяин воды, отвечающий как за водное пространство вообще, так и за его обитателей - рыб и, соответственно, принявший на себя в мировоззрении сибирских татар функции покровителя рыбной ловли. Несмотря на общность функций, это существо называли по-разному.  Су Анасы / Су Ана - мать воды - женский демонологический персонаж. Повсеместно Су Анасы представлялась женщиной большого роста с белой кожей и длинными зелеными или золотыми волосами, которые она расчесывает золотым гребнем на берегу реки во время заката. Представления о характере Су Анасы неоднородны, во многом они связаны с важным значением хозяйки воды в промысловой деятельности. В честь хозяйки реки Су Анасы совершались сезонные жертвоприношения. Представления о Су Анасы находят аналогии с богиней Умай у алтайских народов и женскими божествами Древнего Востока.

Су Бабасы выступал мужским воплощением хозяина воды - "водяной старик", "дед воды". В промысловой деятельности он представлялся в качестве "вредителя", то есть мог отрицательно повлиять не только на исход промысла, но и воздействовать на жизнь человека.

В д. Сеитово, Киргап Тарского района и Инцисс Муромцевского района Омской области (тарские татары) зафиксировано название для хозяина воды - Су Бари/Су Пари. Его считали вредоносным духом, мешающим промыслу. Если обратиться к названию духа Су Бари/Су Пари, то можно проследить  генезис его образа. Су - вода, пари - древний образ иранской мифологии. Такое название хозяина воды как Су Бари могло сформироваться через замену его древнего названия с сохранением части, указывающей на принадлежность к воде - су, на среднеазиатское название духа - пари. С другой стороны, мы можем видеть прямое заимствование образа Сув пари тарскими татарами у среднеазиатских народов, в частности у бухарцев. Образ Сув пари характерен для ряда средне-азиатских и кавказских народов - узбеков, азербайджанцев, туркмен и др. Представление о Су Бари как злом старике указывает на то, что сам его образ был, видимо, намного старше названия.

Еще одним названием хозяина воды является Су Иясе. Су Иясе представляется существом как женского, так и мужского пола. Считают, что он способен утащить человека на дно реки или озера. Су Иясе способен повлиять на улов. Для того чтобы его умилостивить рыбаки осенью находили место где образовалась тина и бросали туда хлеб. Чтобы хозяин воды не повредил человеку, в воду опускали железные предметы, а перед рыбной ловлей читали начальные слова первой суры Корана. Индивидуализированное общение с Су Иясе, без посредничества муллы или пожилых женщин, сохранение зооморфных черт свидетельствует в пользу глубокой архаичности воззрений о нем.

У тюменских и томских татар существуют представления о хозяевах воды Су Сыер  и Кара Угыз. Обычно Су Сыер появляется из воды в виде коровы. Кара Угыз - хозяин воды, выглядит как огромный страшный бык. В диссертации рассмотрена связь представлений о водяных хозяевах в виде крупных рогатых животных с картиной мира, землей и творением и описали представления о мамонте как хозяине водной стихии.

Духи-хозяева леса. У барабинских татар бытуют представления о хозяйке леса Пицын/Бичен/Пицын Пица. Бичен представляли в виде красивой женщины с белым лицом и длинными белыми волосами. По поверьям она живет в глухом лесу и при встрече с охотником старается завлечь его для сожительства. Сюжет сексуального избранничества между человеком и божеством, хозяином леса в женском обличье, от которого человек получает чудесный дар в обмен на строгое следование определенному правилу, является одним из наиболее древних мифологем в фольклоре самых различных народов. Существуют два предания о происхождении Пицын. Согласно первой легенде Пицын - это особый народ, живший некогда целым племенем по соседству с сибирскими татарами в лесах. По другой легенде Пичен или Пицын Пица были некогда реальными существами, причем исключительно женского пола.

В населенных пунктах, в которых проживают тоболо-иртышские и барабинские татары, хозяина леса называют Урман Иясе. Он представляется горбатым  стариком с седой бородой и посохом. Урман Иясе считают хозяином всех животных, деревьев и трав в лесу. Охотники просят у него удачи в охоте. Удачу он дает тем, кто не ходит в лес пьяным, не кричит и не злословит в лесу. Наряду с Урман Иясе хозяином леса считали Шурале. На наш взгляд, подобный образ был заимствован сибирскими татарами у  татар Поволжья и Приуралья.

В д. Эбаргуль Усть-Ишимского района Омской области (курдакско-саргатские татары) хозяина леса называли - Аю Бабай (буквально "Дед медведь"). С образом Аю Бабая очень тесно связаны представления о медведе и культ медведя.

Социальная природа всех духов-хозяев такова, что их отношение к людям понимается как отношения обмена: люди дают духам жертвы, духи выделяют из своей "собственности" соответственный этому пай; если люди не приносят жертв или приносят их недостаточно, нарушают "установленные" духами обычаи, последние наказывают людей, в частности, лишают охотников добычи и подвергают их жизнь опасности. Другая, не менее характерная черта представлений об этих духах - их связь с явлениями природы, указывающая на то, что эти духи первоначально почитались в неразрывной связи со всем олицетворением сил природы.

Покровители промысла. Наряду с духами-хозяевами мест в ряде населенных пунктов, где проживают курдакско-саргатские и барабинские татары, имелись представления о покровителях промысла.

У курдакско-саргатских татар нами был зафиксирован образ Айши-Фатимы, имеющий отношение к собирательству. Записаны тексты, в которых женщины обращались к ней за помощью при сборе ягод.  Айша-Фатима, являясь в своей основе образом мусульманской мифологии, воплотила многие древние верования изучаемого населения.

Образ, имеющий отношение к рыболовному промыслу - Юсуп Пайхамбар - пророк Юсуп. В представлениях барабинских татар он выступал покровителем рыбаков и повелителем рыбы. Коранический образ Юсупа Пайхамбара органично влился в мировоззрение изучаемого населения. Айша-Фатима и Юсуп Пайхамбар стали элементами целостного мировоззрения отдельных групп сибирских татар. Под воздействием этого мировоззрения они трансформировались и приобрели черты покровителей промысла.

Четвертый раздел посвящен описанию примет и запретов. У разных групп сибирских татар промысловые приметы и запреты были связаны с охотничьим и рыболовным инвентарем, с дорогой до места промысла, поведением охотника и рыболова на промысле, с походом на промысел (идти - не идти) и в большинстве своем были направлены на выяснение результата промысла (плохой - хороший).

Среди запретов магического характера наиболее выделялись те, в нарушении которых люди усматривали возможность магического воздействия или отрицательного влияния на промысел. Часть запретов была связана с представлением о том, что звери способны чувствовать человеческий запах.

В пятом разделе характеризуются талисманы и амулеты, хранимые охотниками и рыбаками для удачи в промысле и по поверьям, способные сохранить жизнь и здоровье. К охотничьим талисманам и амулетам относились части тела диких животных, голубые бусины, пришиваемые к одежде охотника и рыбака, и так называемые "тумар" - мешочки с вложенными в них листами бумаги, на которых были написаны выдержки из Корана. 

В шестом разделе рассматривается значение семейных и родовых охранителей в промысловом культе. У томских, барабинских и тарских татар существовали антропоморфные идолы, которые передавались исключительно по мужской линии и ухаживать за ними могли только мужчины. У этих идолов курчак/курцак просили удачи в промысле. Перед выходом на охоту, хозяин предварительно кормил курчак, чтобы они послали ему добычу. На месте, где были поставлены капканы, охотники  вешали на дерево своих антропоморфных идолов. Когда охотник возвращался из леса, он должен был отдать кусок мяса убитой дичи или зверя своему курчак.

О связи антропоморфных идолов с промысловым культом барабинских татар, а именно, с влиянием их на охотничью и рыболовную удачу свидетельствуют сообщения исследователей XVII - XVIII  вв. В них говорится о том, что барабинские татары брали идола на охоту и везли его в специальных нарточках, шкурка первого убитого зверя доставалась идолу,  у него же просили удачу. Эта информация находит аналогии с современными этнографическими материалами.

Вторая глава "Традиционные земледельческие и скотоводческие культы сибирских татар" состоит из двух разделов.

В первом разделе анализируются земледельческие культы. Земледельческий культ выражен в календарных обрядах и праздниках. Весенние, летние, осенние и зимние праздники - это циклы обрядов, отвечающие датам солнцеворота и этапам сельскохозяйственных работ. Приводятся два типа классификаций земледельческого культа. Далее описывается весенний цикл обрядов и праздников.

Первым праздником весеннего цикла, у тоболо-иртышских и барабинских татар, знаменующий наступление Нового года является Эмель или как его еще называют в д. Юрмы и Лаймы Вагайского района Тюменской области (тобольские татары) - Гульцун/гульчан. Перед наступлением праздника Эмэль хозяйки во всех домах готовят круглые булочки - гульцун или кульче. Утром следующего дня дети или взрослые собираются группой, берут с собой мешочки, идут по улице, останавливаются возле домов и просят у хозяев садака - милостыню. В разных населенных пунктах тексты просьбы различались. Дети или взрослые, которые ходят по домам, желают хозяевам урожая, всходов и хорошей весны.

Эмель проходил как правило 23 марта, по некоторым сведениям 22 или 24 марта. Дата проведения праздника не случайна. Она выпадает на день весеннего равноденствия. Для определения корней праздника Эмэль было рассмотрено его название. Исследователи сибирских татар, упоминающие в своих работах этот праздник, выводят слово эмель от персидского хэмэл - буквально "овен", "март", следовательно корни обряда связывают со среднеазиатским  Новым годом - Наурузом. Начало месяца хамаля везде в Средней Азии, в Иране, Афганистане и других странах Востока еще с глубокой древности считали началом нового года - Навруз. Интересно, что апрель в народной огласовке в д. Уленкуль Большереченского района Омской области (тарские татары) называется Кой, буквально "овца", вполне возможно, что он связан с названием зодиакального знака "овен".

Что касается названия праздника Гульцун/Гульчан, то оно, вероятно, происходит от названия круглых булочек, которые обязательно пеклись в этот день и затем раздавались. В диалектах сибирских татар имеется слово кэльчэ в значении "булка, белый хлеб", "лепешка". Для сравнения: таджички перед Наврузом также пекли хлеб, который назывался - кулюч;   на христианскую Пасху пекут специальный пасхальный хлеб, который называется кулич; кумыки в отдельных случаях, связанных с обрядами, пекли хлеб гулёче.

Анализ элементов праздника Эмэль показал, что это был обряд плодородия, отмечавший собой не только день весеннего равноденствия, но и начало сельскохозяйственного года.

В обряде Эмель, как и в мировоззрении в целом, важное значение имеет представление и отношение к милостыни садака.  В милостыню садака у ряда групп сибирских татар входил определенный набор вещей, а именно, монеты, молочные продукты, яйца и хлеб. Интересно, что садака - исключительно мусульманское понятие в народной традиции превратилось в жертвоприношение духам-хозяевам мест. В действиях с садака имело место не просто пожертвование, но принцип "подарок-отдарок", характерный для многих народов.

У барабинских татар зафиксирован обряд Карга буткасы - "воронья каша". Перед началом обряда в каждом доме готовили блюдо из пшеницы или из любой другой крупы, затем в назначенное время люди шли на поле со своей кашей и устраивали совместную трапезу. Остатки кушанья разбрасывали по полю "для ворон". Каша имела особую роль как ритуальное блюдо в культуре отдельных групп сибирских татар. Приготовление и употребление каши в обряде Карга буткасы у барабинских татар явно имело сакральную символику и было направлено на достижение плодородия не только земледельческого, но  и скотоводческого. Название обряда Карга буткасы было связано, по нашему мнению, с названием месяца апреля "Karga Ai" - "месяц вороны".

В ряде населенных пунктов проживания тарских и ясколбинских (заболотных) татар было зафиксировано два обычая, связанных с прилетом весной птиц: встреча птиц весной в лесу с предварительным раскладыванием пищи для них на пнях и встреча скворцов. В культуре всех групп сибирских татар к птицам было особое отношение. Покровителями птиц и неба считались Хава Ана, Сулейман  Пайхамбар. 

У тобольских и курдакско-саргатских татар зафиксирован весенний праздник Цым. Накануне праздника хозяйки красили яйца, готовили поминальные блюда, мужчины совершали молитвы. В день проведения обряда жители деревни шли на кладбище. Мужчины приводили в порядок старые могилы, на новых ставили срубы и столбы (пагана), оставляли на могилах яйца и монеты, вместе с мужчинами обязательно был мулла. Затем возле кладбища устраивали совместную трапезу, на которой присутствовали и женщины, обязательным блюдом на трапезе были крашеные яйца. Жители тех деревень, где поблизости находились могилы святых (астана), обязательно относили туда крашеные яйца и деньги. Содержательная сторона обряда была связана с культом предков, об этом свидетельствует также перевод значения слова "цым" - "дерн", "годовщина смерти".

В большинстве населенных пунктов, где проживают тоболо-иртышские и барабинские татары нами были зафиксированы магические действия перед началом пахоты и сева: земледельцу, который раньше всех выходил в поле, местные жители дарили куриные яйца; на вспаханное поле люди бросали куриные яйца и хлеб; перед первой бороздой хозяева смазывали соху маслом с пожеланием доброго урожая.

Летний цикл календарной обрядности отдельных групп сибирских татар включал в себя праздник Сабантуй и обряд вызывания дождя.

Сабантуй (татарский сабан - "плуг", туй - "свадьба", "праздник"; буквально "праздник плуга") проходил в начале - конце июня, после окончания посевной.  Условно Сабантуй у тоболо-иртышских, барабинских и томских татар  состоял из двух частей - жертвоприношения и игр. Жители одной или нескольких деревень собирались на поле после посевной до полудня. Женщины брали с собой еду. Начиналось приготовление к празднику: мужчины резали скот (коров или баранов), женщины раскладывали еду, молодежь устанавливала посреди поляны столб, готовила лошадей для состязаний. Мясо животных варили в больших котлах - казанах. В полдень все садились группами на поля-ну, мулла и старые люди поздравляли людей с удачной посевной и совершали молитвы. После трапезы начинались состязания: борьба - кюреш; скачки на лошадях; прыжки в мешках; лазание по столбу за призами. Отдельные действия праздника Сабантуй тоболо-иртышских, барабинских и томских татар имеют аналогии с комплексом обрядов Сабантуй башкир, татар Поволжья и Урала.   

У отдельных групп сибирских татар зафиксировано несколько вариантов проведения обряда вызывания дождя: обряд, сопровождающийся приготовлением каши и обряд с жертвоприношением. С помощью морфологического метода анализируются отдельные элементы обряда вызывания дождя: магическое обрызгивание водой, время и место проведения обряда, действия с останками жертвенного животного, значение цвета жертвенного животного и т.д. У отдельных групп сибирских татар бытовали магические действия, совершаемые при засухе: обливание могил, купание в реке черной курицы, обращения к покровителям дождя Кугурт Ферштэ, Нух Пайхамбар, Янгыр. У курдакско-саргатских и тарских татар существовало поверье, что дождь можно вызвать с помощью особого камня. Рассказы о "дождевом" камне в д. Ташетканы подтверждаются письменными источниками XVII - XVIII в.

Осенний цикл обрядности включал в себя семейный праздник Саламат, проводившийся после сбора урожая курдакско-саргатскими татарами. Название праздника связано с названием каши, которую употребляли в этот день - саламат. Саламат отмечался обычно в рамках одной семьи. Женщины накрывали стол, готовили выпечку и кашу из пшеничной муки на молоке - саламат. Затем семья собиралась за столом. Нередко приглашали родственников и пожилых людей и пили чай.

Важнейшим персонажем, связанным с земледельческим культом был Хызыр Илйас. Он представляется в образе существа антропоморфного вида, старика в белой одежде с посохом. Прототипами образа Хызыр Илйас являются ал-Хадир - распространенный образ устных преданий и мусульманской (в основном мистической) книжной традиции и Илйас - знаменитый коранический персонаж.

В комплексе обрядов, связанных с культом плодородия, применительно к труду земледельца особое внимание обращают на себя  сакральные представления, связанные с результатом земледельческого труда - хлебом.

Во втором разделе охарактеризованы скотоводческие культы, представлены классификации скотоводческих обрядов и обычаев. Скотоводческий культ соотнесен со скотоводческий циклом тюркоязычного населения Западной Сибири, включающего два периода: весенне-летний, характеризующийся выпасом скота на пастбище и осенне-зимний, основанный на стойловом содержании скота. В мировоззрении всех групп сибирских татар каждый из обозначенных  периодов маркировался. Магическими действиями сопровождался выгон скота весной и возвращение скота с пастбищ осенью. В соответствии с этими периодами были отмечены такие важные для скотовода моменты как приплод и забой скота, уход за скотом, когда он находился в стойле и на пастбище.

В представлениях разных групп сибирских татар произошло определенное разграничение сверхъестественных покровителей скота на тех, которые обитают исключительно в стойле, и, соответственно, домашние животные находятся в их ведении в загоне, и тех, которые сопровождают, охраняют скот во время выпаса. К последним относились Санге Бабай, Чобан Бабай, Дауд Пайхамбар и Хайваннар Худжасе.

Наиболее ярким и насыщенным моментом обрядовой сферы является получение приплода. Здесь следует выделить магические действия предваряющие отел; магию связанную с собственно отелом (ожеребом и т.д.), и, наконец, ритуалы, исполняемые после отела и призванные обезопасить разрешившееся животное и его потомство от влияния недобрых сил. После отела совершался обряд, посвященный покровителю скота Санге Бабаю.

В мировоззрении ряда групп сибирских татар маркировался забой скота. В д. Киргап Тарского района (тарские татары) и д. Большая Тебендя Усть-Ишимского района (курдакско-саргатские татары) Омской области был зафиксирован обряд Коз котым куча (коз - "гусь"; котым куча - "угощение с молитвой"). Этот обряд проходил в ноябре до начала забоя скота.

При стойловом содержании скота часть магических действий была направлена на сохранение скота от "злых сил" в самом стойле, другая часть была связана с взаимоотношениями с духами-хозяевами скота, в ведении которых домашние животные находились зимой.

В ряде населенных пунктов, где проживают сибирские татары сохранились представления о духах-хозяевах скота, так называемых Иясе. Различались такие духи как Мол Иясе, Кура Иясе и Отнын Иясе, которые покровительствовали домашним животным, когда те находились в стойле.

Для того, чтобы начать сенокошение курдакско-саргатские татары устраивали обряд, направленный на прекращение дождя. Этот обряд можно отнести к скотоводческому циклу.

Скотоводческую направленность имел праздник Курмантип / Курмантын / Курманлык / Курманайт, зафиксированный в д. Большая Тебендя, Саургачи, Хутор Уба, Эбаргуль Усть-Ишимского района Омской области (курдакско-саргатские татары). Название праздника курдакско-саргатских татар свидетельствует о его генетическом родстве с обычаем киргизов  "курбан-лык".

При продаже скота обычно отрезали от животного кусочек шерсти или несколько волосинок и складывали их в специальный мешочек, который хранили в загоне под потолком. У барабинских татар было принято оставлять немного навоза от проданной скотины. Все это необходимо было для того, чтобы уберечь оставшийся скот.

В целом, скотоводческий культ был органично встроен в процесс хозяйства и соответствовал основным его циклам.

В заключении изложены основные результаты исследования.

Приведенный материал выявил закономерность существования земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного синкретизма. Их функционирование определялось хозяйственными нуждами изучаемого населения. Представленные культы тоболо-иртышских, барабинских и томских татар впитали в себя исламские традиции, сохранив при этом реликты ранних религиозных форм. Исследование культов, связанных с хозяйственной деятельностью показало, что ислам усваивая и принимая различные обряды плодородия, представления о духах-хозяевах, разнообразные магические действия, преобразовывал их в духе своего вероучения. В связи с этим воздействие ислама может быть признано одним из самых существенных факторов эволюции традиционного мировоззрения сибирских татар за последние два столетия.

Культовая практика сибирских татар развивалась на фоне своеобразных природных условий таежной и лесостепной зон. Существование земледельческих, скотоводческих и промысловых культов определялось комплексностью хозяйства тюркоязычного населения юга Западной Сибири, представляющего сложный синтез присваивающих и производящих отраслей. Развитие культов шло не только в русле общего процесса  изменения верований, отражавшего перемены в религиозной жизни общества, но и под влиянием контактов различных культур. Типологическое сходство ряда элементов культов говорит о том, что в обрядах, обычаях и поверьях, связанных с земледелием, скотоводством, охотой и рыболовством проявляются мировоззренческие универсалии, характерные для народов, занимающихся тем или иным видом хозяйственной деятельности.

Изложенный материал показывает богатство и многообразие религиозной деятельности тоболо-иртышских, барабинских и томских татар. На примере традиционных земледельческих, скотоводческих и промысловых культов открываются разнообразные образы демонологии и широкий комплекс обрядности. Многокомпонентная культовая практика тюркоязычного населения Западной Сибири является частью мировой культуры в целом.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах
автора:

1. Абрамова А.А. К представлениям об окружающей среде тарских татар (конец XIX - XX вв.) // Система жизнеобеспечения традиционных обществ в древности и современности. - Томск, 1998. - С. 161-162.

2. Абрамова А.А. О представлениях тарских татар, связанных с охотничьим и рыболовным промыслами // Этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. - Омск, 1998. - С. 149-151.

3. Абрамова А.А. История одного обряда (к вопросу о мусульманско-языческом синкретизме у тарских татар) // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Владивосток; Омск, 2000. - С. 209-213.

4. Абрамова А.А. Образ птицы в традициях и фольклоре некоторых групп сибирских татар // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. - Омск, 2000. - С. 143-145. - (в соавторстве с О.П. Коломиец).

5. Абрамова А.А. "Юл хаир" и другие традиционные обряды отправления человека в дорогу у тарских татар // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. - Омск, 2000. - С. 141-143. - (в соавторстве с А.В. Матвеевым).

6. Абрамова А.А. К вопросу определения хозяйственных культов в системе традиционного мировоззрения (на примере тоболо-иртышских татар) // IV Конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 20-23 сентября, 2001 год: Тезисы докладов. - М., 2001. - С. 272.

7. Абрамова А.А. Образы водных существ в представлениях тоболо-иртышских татар // Материалы научн. молодежн. конференции "Молодые ученые на рубеже третьего тысячелетия". - Омск, 2001. - С. 30-31.

8. Абрамова А.А. Особенности обряда вызывания дождя у тарской группы сибирских татар // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории. - Томск, 2001. - С. 93-94.

9. Абрамова А.А. Связь "рационального" и "иррационального" в представлениях, связанных с удачей в промысловой деятельности тоболо-иртышских татар // Историко-культурное наследие Северной Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий. - Барнаул, 2001. - С. 60-63.

10. Абрамова А.А. Элементы обряда вызывания дождя у тоболо-иртышских татар // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Нальчик; Омск, 2001. - С. 189-194.

11. Абрамова А.А. Третий охотник (к вопросу бытования промыслового культа у сибирских татар) // Культурология традиционных сообществ: Конкурсные работы молодых ученых. - Омск, 2002. - С. 57-71.

12. Абрамова А.А. Рыбопромысловый календарь населения д. Эбаргуль (к вопросу о традиционном природопользовании) // Культурология традиционных сообществ: Материалы Всероссийск. научн. конференции молодых ученых. - Омск, 2002. - С. 78-84. - (в соавторстве с Ю.Н. Ярзуткиным).

13. Абрамова А.А. Где прячется счастье охотника (к вопросу бытования промыслового культа у сибирских татар) // Культурология традиционных сообществ: Материалы Всероссийск. научн. конференции молодых ученых. - Омск, 2002. - С. 71-74.

14. Ярзуткина А.А. Земледельческий обрядовый календарь тоболо-иртышских и барабинских татар // Культура. Социум. Творчество. - Омск, 2002. -  С. 353-358.

15. Ярзуткина А.А. "Идолопоклонство" сибирских татар: история изучения вопроса и опыт систематизации этнографических материалов // Тюркские народы: Материалы V-го Сибирского симпозиума "Культурное наследие народов Западной Сибири" - Тобольск; Омск, 2002. - С. 504-509.

16. Ярзуткина А.А. Хазыр Илйас в Сибири // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Омск; Ханты-Мансийск, 2002. - С. 253-257. - (в соавторстве с А.Г. Селезневым и И.А. Селезневой).

17. Ярзуткина А.А. Гульцун/Гульчан - праздник цветов или булочек? // V Конгресс этнографов и антропологов России: Тез. докл. - М., 2003. - С. 209.

18. Ярзуткина А.А. Обряды и поверья курдакско-саргатских татар, связанные со скотоводством // Науки о культуре - шаг в XXI в.: Сб. материалов ежегодной конференции-семинара молодых ученых. - М., 2003. - С. 341-343.

19. Ярзуткина А.А. Элементы близнечного культа в традиционном мировоззрении тоболо-иртышских и барабинских татар (к вопросу о религиозном синкретизме у тюркоязычных народов Сибири) // Народная культура: личность, творчество, досуг (этнокультурный и творческий потенциал личности в пространстве досуга). - Омск, 2003. - С. 106-107.

20. Ярзуткина А.А. Что такое "татарская  Пасха"? (К вопросу о поиске корней обряда Цым/Цын у тобольских и курдакско-саргатских татар) // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития: Сб. научн. тр. - Омск, 2004. - Ч.II - С. 87-91.

© А.А. Ярзуткина, 2004