§2. ФАМИЛЬНЫЙ ФОНД РУССКОГО КРЕСТЬЯНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ
ОМСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ ПО РЕВИЗСКИМ СКАЗКАМ И
ПЕРВОЙ ВСЕОБЩЕЙ ПЕРЕПИСИ НАСЕЛЕНИЯ 1897 Г.

Фамильный фонд русских крестьян Омского Прииртышья содержит в себе немало фамилий. В исследуемых населенных пунктах количество фамилий различно и всегда значительно меньше количества семей (Табл. 1 ).

Из этого следует, что для сибирских деревень характерно большое количество однофамильцев.

При анализе фамильного фонда в изучаемом регионе нами было выделено три основных типа фамилий:

1) фамилии с календарными именами в основе (канонические фамилии);

2) фамилии с некалендарными именами в основе (неканонические фамилии);

3) прозвищные фамилии, в основе которых лежит прозвище человека [27 ].

Обычно, опираясь на данные антропонимики, считают, что наиболее распространенными русскими фамилиями являются такие как Иванов, Петров, Сидоров, то есть фамилии, образованные от церковного имени с помощью суффиксов -ов (-ев), -ин (-ын) [28 ]. Однако, в источниках по истории населения Омского Прииртышья такие фамилии встречаются редко (Табл. 2.).

Редкие деревни насчитывают много Ивановых или Петровых. Основной источник фамилий русского крестьянского населения Омского Прииртышья - некалендарные имена, прозвища. Количество фамилий, образованных от календарных имен, увеличилось только в середине XIX в., что было связано с оседанием в этих местах поздних переселенцев.

Вообще, исследователи выделяют два основных потока переселений, в результате которых сложились две основные группы русского населения - старожилы и переселенцы. Первый, старожильческий поток относится к XVII-XVIII вв. и прослеживается по ревизиям 1782 и 1795 гг. Первопоселенцы были в основном выходцами из соседних волостей или той же волости, они переезжали на новые места в поиске лучших земель. Они и их потомки стояли у самых истоков образования деревень. Следующий мощный приток переселенцев начался еще в 40-х годах XIX в. Во всех селах и деревнях увеличилось количество жителей в связи с массовым притоком поселенцев из Европейской части России. Е.И. Соловьева пишет о том, что соотношение между переселенцами и старожилами в отдельных регионах Сибири было разным, но в среднем "к 1897 г. среди сельского народонаселения старожилы составляли 38,6%, переселенцы - 27,4%, аборигены - 29,5%, казаки - 4,5%" [29 ].

Отчетливо различимы особенности в антропонимических системах, присущих этим группам русских. Сравним фамилии жителей притарских деревень по ревизиям 1782 и 1850 гг. и переписи 1897 г. по Бергамакской волости [30 ]. Так, фамильный состав д. Кокшенева по ревизии 1782 г. складывается из фамилий, в большинстве своем образованных от неканонических имен и прозвищ - Кокшенев, Муромцев, Лузарев, Мельников, Решмин (83% от ощего числа фамилий в 1782 г.). А перепись 1897 г. отмечает "вновь прибывших на поселение" из центральных российских губерний. Эти поселенцы носили в основном фамилии, имеющие совершенно иную основу - каноническое имя: Иванов, Федотов, Харитонов, Трофимов, Мелентьев (Табл. 3).

По ревизии 1782 г., в д. Танатовой все жители носили неканонические, прозвищные фамилии - Любимов, Карцев, Усольцев, Каргополов, Грязнов, Дурнов, Рячкин. Только к 1897 г. в этой деревне распространяются фамилии Тимофеев, Афанасьев, Ильин и другие (Табл. 3).

Село Низовское (Низовое) первоначально заселялось крестьянами разных волостей Тарского округа - Шуховым, Булдаковым, Желещиковым, Киселевым, Томсковым [31]. В 1842 г. отмечено вселение крестьян Пензенской губернии Городищевского уезда, в 50-ые годы прибыла новая группа переселенцев из этой же губернии [32 ]. Появляются такие фамилии, как Егоров, Кондратьев, Николаев, Моисеев, Осипов. Одновременно население Низового пополнялось за счет переселений из соседних селений. И все же удается вычленить фамилии переселенцев из Европейской России (Табл. 4).

Анализ материалов по д. Мысовой (Мыс) [33 ] приводит нас к аналогичным результатам: по ревизии 1782 г. пять из пяти фамилий были неканоническими (100%), по ревизии 1811 г. канонические фамилии отсутствуют, количество семей увеличивается с 5 до 32, а фамилий с 5 до 18, но не одно из них не носит каноническую фамилию; в ревизии 1850 г. появляются две таких фамилии - Андреев, "переведен из посельских детей в 1843 г.", и Анисимов, "переведен из Вятской губернии". Ревизия 1858 г., учитывая "вновь переселившихся и выбывших", содержит уже немало канонических фамилий - 7 из 14 (50%). К концу XIX в. по материалам Первой переписи населения фамильный фонд с. Мыс пополняется разного рода фамилиями, большую часть которых составляют канонические.

Наиболее четко пласт фамилий переселенцев фиксируется по материалам с. Бергамак [34 ]. В ревизии 1782 г. отмечены посельщики и старожилы - Горбунов, Грязнов, Губкин, Дурнов, Мельников, Новоселов. Из общего числа фамилий (47) - 21% канонических. Ревизия 1858 г. отметила новых переселенцев, которые прибыли из Рязанской и Пензенской губерний в 1853-1856 гг. - число канонических фамилий резко увеличивается до 66%. По переписи 1897 г. количество канонических и неканонических фамилий почти сравнялось, хотя последние еще в XVIII - начале XIX вв. преобладали.

Таким образом, по своей этимологии фамилии переселенцев и старожилов отличаются. Крестьяне, приехавшие из районов помещичьей России, чаще всего имеют фамилии, происходящие от канонических имен, а крестьяне из сибирских округов и уездов имеют неканоническую основу фамилий. Источники подтверждают данный вывод. Ревизии 1782, 1795 гг. не имеют в своем составе канонических фамилий (за небольшим исключением, когда фамилия давалась поселенцам всей деревни по имени или отчеству), они появляются лишь к середине XIX в.

В процессе анализа ревизий вычленяется пласт ранних, старожильческих фамилий, в основе которых лежит некалендарное имя либо прозвище. Такого рода фамилии формировались на местной основе. Причина такого явления кроется, скорее всего, в различных путях и этапах заселения региона, а также в особенностях формирования фамилий у первопоселенцев. Следует сделать небольшую оговорку: по переписи 1897 г. фамилии поздних переселенцев имеют как каноническую, так и неканоническую основу. Но, если брать во внимание почти полное отсутствие канонических фамилий у старожилов, тогда можно сказать, что такие фамилии, как Андреев, Петров, Иванов, присущи переселенцам из центральных районов российских губерний.

Еще один небезынтересный факт подтверждает тот вывод, что четкое групповое деление русских на старожилов и переселенцев прослеживается по их фамильному фонду. В 1997-1998 гг. этнографическими экспедициями Омского государственного университета исследовались два населенных пункта на территории Большереченского района Омской области: с. Могильно-Посельское и д. Могильно-Старожильская. Эти населенные пункты расположены очень близко друг от друга, но, несмотря на их территориальную близость, жители отчетливо сознают разницу в своем происхождении и культуре. Жителей Могильно-Посельского называют посельгой, а Могильно-Старожильского - старожилами [35]. Местное население состоит из разных этнокультурных групп, что подтверждается их самосознанием, различиями в традиционной культуре и фамильном составе [36 ].

Материалы ревизии населения 1782 г. свидетельствуют о том, что обе деревни появились в один и тот же промежуток времени: между ревизиями 1763 и 1782 гг. С. Могильно-Посельское заселялось людьми, переведенными из Европейской части России. Население д. Старожильской было собрано из сибирских деревень. Семьи приезжали из Устарской, Сеткуловской, Изюцкой, Карташевской, Пустынской, Мешковой, Танатовской деревень, что связывает этот район с более ранними местами заселения [37 ]. В 1782 г. приехало 29 семей из этих населенных мест. Жены чаще всего были взяты из близлежащих старозаселенных мест.

Тот факт, что население в Старожильскую прибывало из сибирских деревень, а в Посельскую - из Европейской России, отражается в фамильном составе обеих деревень. Результаты исследования подтверждают отличия фамильных фондов старожилов от переселенцев и представлены в таблице 5.

По ревизиям 1782 и 1850 гг., в Могильно-Посельском наиболее распространенными фамилиями были Петров, Никифоров, Филипов, Михайлов, а в Могильно-Старожильской - Копейкин, Носков, Епанчинцев, Гуселетов, Кутмин, Бородин. Подчеркнем еще раз, что в с. Могильно-Посельском, которое было заселено из центральных губерний России, жители носили фамилии, образованные от канонических имен, а в Старожильской, где жили старожилы, - от неканонических. Такие резкие отличия в фамильном фонде свидетельствуют об устойчивости группового деления и брачных кругов. Можно предположить, что разобщенность разных групп русского населения могла создавать различия в антропонимии.

Исследование фамильного состава какого-либо населенного пункта дает возможность выявить и такие моменты этнической истории, как взаимодействие старожилов и переселенцев. Например, из материалов ревизий видно, как изменяется фамильный фонд д. Резиной, "вновь заведенная, приведенная из России и положенная в подушном окладе в 1774 г.". Ее жители первоначально носили только канонические фамилии, но с 1811 г. в документах появляются и неканонические фамилии - Бородин, Брязгов, Коурцев, Мещерский. К 1897 г. фамильный состав д. Резиной пополняется старожильческими фамилиями из других деревень в результате внутримиграционных процессов (Табл. 6).

На материалах переписи населения 1897 г. по д. Могильно-Старожильской и с. Могильно-Посельского можно увидеть, что происходил "обмен фамилиями" между соседними населенными пунктами [38 ]. К концу XIX в. с. Могильно-Посельское стало содержать в своем фамильном фонде такие фамилии, как Неворотов, Костромин, Коровин, Зубов, которые с 1782 г. были распространены в д. Могильно-Старожильской. Последняя пополнила свой фамильный фонд за счет фамилий переселенцев из с. Могильно-Посельского - Тихонов, Степанов (6 семей), Борисов (3 семьи), Никифоров и др. Из этого следует, что старожилы и переселенцы в исследуемых населенных пунктах, в течение длительного времени проживающие на одной территории, не были двумя обособленными группами. Напротив, контакты между ними были постоянными и особенно усилились к концу XIX в. Об этом свидетельствуют данные о пополнении фамильного фонда за счет соседнего населенного пункта в таких разных по образованию деревнях, как Могильно-Посельское и Могильно-Старожильское.

Фамильный фонд русских крестьян-старожилов требует особого рассмотрения, так как данные фамилии образовались на территории Сибири. Из всего фамильного фонда русских в данном регионе предполагается вычленить особые "старожильческие" фамилии, которые имеют свои специфические черты и их выявление позволяет раскрывать многие этнографические особенности данной группы русских.

Из анализа архивных материалов следует, что фамилии старожилов устойчивы и, более того, фамильный фонд первопоселенцев 80-х годов XVIII в. сохраняется почти до начала XX в. Приведенные сведения показывают, что во всех населенных пунктах прослеживается примерно одинаковая динамика устойчивости фамильного фонда. Исключением, пожалуй, является д. Могильно-Старожильская, где с 1811 по 1897 гг. при росте населения происходило сокращение числа фамилий старожилов.

Среди старожильческих фамилий есть такие, которые присутствуют сразу в нескольких населенных пунктах, что, пожалуй, является свидетельством именно относительной замкнутости групп. По архивным материалам прослеживается постоянное "перетекание" фамилий из одной деревни в другую, что можно объяснить внутренними миграциями, заключением браков между соседними селениями. Наиболее распространенной фамилией можно назвать фамилию Грязнов, которую носили старожилы почти во всех изученных деревнях. Можно вести речь о наличии обширного устойчивого пласта фамилий старожилов на всей территории Омского Прииртышья, который состоит из таких фамилий, как Грязнов, Лисин, Резин, Дурнов, Каргополов, Мельников.

Анализ архивных материалов, изучение фамилий русских крестьян Омского Прииртышья привели автора этого очерка к мысли о том, что устойчиво существуют фамилии, характерные для старожилов. Эти фамилии можно назвать исконными сибирскими фамилиями. Истоки, этимология этих фамилий различны и представляют особый интерес. В чем специфика фамилий сибиряков?
Проследить этимологию старожильческих фамилий нелегко. При анализе фамилий было выделено несколько групп. Во-первых, это фамилии, обозначающее прежнее место жительства. Так, Каргополовы, судя по всему, являются выходцами из Каргопольщины, а Усольцевы - из Усть-Усолья. По такого рода фамилиям можно установить, откуда прибыл человек, где его корни. Во-вторых, больше всего в ревизиях фамилий, происходящих от неканонических имен и прозвищ. Известно, что у русских людей в прошлом было два личных имени: календарное, полученное при крещении, и мирское, некалендарное, данное человеку в разные периоды жизни родителями или обществом [39 ]. Обычно в быту употреблялось некалендарное имя, так как оно было проще, понятнее. Прозвище давало информацию о реальных свойствах лица. Оно также служило для выделения человека из ряда других лиц, особенно в тех случаях, когда в деревне было несколько лиц с одинаковыми фамилиями. Учитывая то, что первые поселенцы прибывали в Сибирь без фамилий, либо с одинаковыми фамилиями по помещику, то назывались они по сложившимся здесь прозвищам. Следовательно, основным источником фамилий сибирских крестьян-старожилов являлись некалендарные имена-прозвания.

В ревизиях более поздних (1858, 1897 гг.) мы встречаем достаточное количество фамилий поздних переселенцев, которые имеют неканоническую основу. Так, в д. Кокшеневой по переписи 1897 г. жили прибывшие из российских губерний поселенцы с фамилиями Барнашев, Городецкий, Королев, Сотников, Чурилов, Батищев и др. [40 ]  Эти фамилии оформились в Европейской России и, принесенные в Сибирь, сохранялись здесь в неизменном виде. Поэтому "сибирскими" их назвать нельзя и анализу они не подвергались.

Этимология фамилий старожилов, происходящих от прозвищ, различна, поэтому эту группу можно разбить на несколько подгрупп. Критерий выделения - основа прозвища, от которого образована фамилия:

•  обстоятельства появления ребенка (Жданов, Нечаев);
• чувства родственников (Любимов);
•  семейные отношения, порядок и время рождения ребенка (Внуков, Десятов, Старшов, Шестаков, то есть шестой в семье);
•  поведение человека (Неупокоев, Дурнов, Гуляев, Самохвалов, Хорошилов, Кулаков);
•  внешний вид человека (Красноусов, Грязнов, Горбунов, Губкин);
•  черты характера (Тороторин, Молчанов, Наседкин);
•  прозвищные имена от названий птиц, животных, растений (Медведев, Соловьев, Баранов, Лисин, Селиванов, Берсенев);
•  от явлений природы (Морозов);
•  абстрактные понятия, которые дополняли характеристику человека (Немчинов, Новоселев, Резин, Караганов, Рячкин);
•  по профессии (Мельников, Ложников). Например, "…в 1655 г. прибыли на Иртыш из Вологды и Нижнего Новгорода первопоселенцы Тары. Среди нижегородцев были переведенцы из города Семенова, мастера по изготовлению ложек и седел под фамилиями своих профессий - Ложниковы и Седельниковы" [41 ].

Н.В. Хромова отмечает, что спорным остается вопрос: прозвищного ли происхождения подобные фамилии или они произошли от автохтонных восточнославянских личных имен, которые сейчас уже забыты и кажутся нам прозваниями? [42 ] Таким образом, фамильный фонд старожилов изобилует фамилиями, этимология которых не связана с каноническими именами, так как многие первопоселенцы прибывали в Сибирь без фамилий. Их фамилии складывались на местной, сибирской основе от прозвища или прозвания отца или деда.

Автохтонное происхождение фамилий старожилов позволяет проследить местные, старожильческие традиции данной группы русских. Одной из таких традиций является потребность давать человеку помимо официального имени и фамилии прозвище, что, собственно, является общерусской традицией, но в Сибири было широко распространено и среди первых посельщиков, и у современных жителей сибирских деревень. Как сложилась эта традиция у поселенцев первых деревень, которая дожила до наших дней?

Фамилия, становясь постоянным родовым именем данной семьи, утрачивает конкретный смысл, становится абстракцией. Поэтому в отдельных местностях информация, сообщаемая официальной фамилией, оказывалась недостаточной, а наименование по имени-отчеству в деревнях не принято. На определенном уровне общественной жизни продолжалась тенденция двойного наименования человека. Так, по материалам этнографических экспедиций ОмГУ, во многих сибирских селениях наряду с официальной фамилией почти у каждого жителя имеется вторая, "уличная" фамилия. Например, Степка Петрунич (по отцу Петруне, то есть Петру). Эти дополнительные фамилии образовывали и от прозвищного имени отца, деда: Симка Крившина (прозвище ее отца было Кривой) [43 ]. Подобные "уличные" фамилии широко употребляются в обиходе крестьян многих населенных пунктов Омского Прииртышья, особенно среди стариков.

В отличие от официальной фамилии "уличные" фамилии переменны: с переменой хозяина двора изменяется и прозвание потомков. Например, если хозяин умер, и длительное время вела хозяйство и растила детей его жена, вторая фамилия ее детей будет уже не по отцу, а по имени матери: Миша Танин (отец его умер рано, растила мать - Таня). В ревизии 1850 г. по д. Кокшеневой встречаем несколько таких прозваний: Ефим Анастасьев, Иван Марьин [44]. Многие авторы связывают их с внебрачными детьми [45] или с тем, что они могли обозначать детей вдовы [46 ] Для данного региона это может быть тот случай, когда крестьянин звался по имени помещицы, от которой вышел.

Но оказывалась недостаточной и информация, сообщаемая второй фамилией, так как она освещает только родовую принадлежность человека. Казалось необходимой и качественная характеристика лица. Оценка качеств осуществлялась в деревне прозвищем. Наречение людей прозвищами можно проследить не только у первопоселенцев, но и в наше время. Наименование человека должно быть конкретным, представлять собою более или менее исчерпывающую характеристику его не только по роду, но и по личным качествам. Фамилия же, будучи абстрактной категорией, этой функции не выполняет. Таким образом, фамилии старожилов являются ценным источником по этнокультурной истории, позволяя нам проследить обычай прозвищного именования человека, который сохранился от первых посельщиков до наших дней.

Фамилии служат важным источником по вопросам образования двух основных групп русских, источником по их этнокультурным особенностям. Отличия между старожилами и переселенцами проявляются не только в их традиционной культуре, быту, самосознании, что отмечалось многими этнографами, но и в фамилиях. Было установлено, что фамилии старожилов и переселенцев различны по своей этимологии. Это свидетельствует о разных путях заселения Омского Прииртышья и, шире, Сибири в целом. Старожилы прибывали в Сибирь много раньше (середина XVII - XVIII вв.) без фамилий и поэтому имеют специфические "сибирские" фамилии, а поздние переселенцы прибывали в середине XIX в., уже имея фамилии. С помощью анализа фамильного фонда была доказана устойчивость группового деления русских, а также рассмотрены такие моменты этнической истории, как поздние процессы взаимодействия двух групп.

Работа опубликована в: Русские в Омском Прииртышье (XVIII - XX века): Историко-этнографические очерки / Отв. ред. М.Л. Бережнова. - Омск: ООО "Издатель-Полиграфист", 2002. - С. 82 - 94.

© О.Н. Жидик, 2002 г.

<<< Назад. Далее >>>

<<< На Русскую страничку