<<< К началу

Группы русских Сибири

Рассмотрим далее, как складывались группы русских сибиряков, и попытаемся соотнести с этим известные нам сведения о групповой идентичности.

Старожилы. Как уже говорилось, в этнографической и исторической литературе под сибирскими старожилами понимают население, прибывшее в Сибирь до середины XIX в., а также их потомков.

Заселение сибирских территорий происходило постепенно и различными путями. Известно, что на первом этапе освоения русскими Сибири основную роль играло ее вольное заселение, при котором постепенно первопоселенцы оседали на постоянное жительство. Кроме того, русское население складывалось путем правительственных переводов служилых людей и крестьян, а также путем поселения ссыльных.

В конце XVI–XVII вв. сложилось постоянное население в ряде уездов Западной Сибири: Верхотурском, Туринском, Тобольском, Тюменском. На рубеже XVII–XVIII вв. этот район сосредоточил 75% всего крестьянского населения Сибири и стал ареалом сплошного русского заселения. В конце XVIII в. земледельческое освоение старозаселенных районов в основном закончилось, что свидетельствовало о наличии там уже старожильческого постоянного населения. В дальнейшем его рост шел преимущественно за счет естественного прироста.

Массовое заселение районов Западной Сибири происходило преимущественно в XVII в. в результате народной миграции из Европейской России; со второй половины XVII в. начались внутренние урало-сибирские передвижения на восток и юг. Вплоть до первой половины XIX в. осуществлялись местные переселения, шел процесс внутреннего развития первоначально осевшего населения, частично происходило перераспределение сложившегося старожильческого населения, уходившего в новые места.

Освоение восточных районов Сибири, в частности Енисейского края, привело к сложению там постоянного населения уже в XVII в. Первоначальное население восточносибирских районов было представлено мужчинами-одиночками. Раньше всего, в 1620-х гг. русское земледельческое население осело в районах Енисейска и Красноярска, и затем стал заметен его быстрый рост. С 40-х гг. XVII в. начались переселения енисейских крестьян с семьями в бассейн Лены, к Якутску. С 30-х гг. XVII в. русские стали проникать в Забайкалье и Приамурье, что повлекло за собой земледельческое освоение края. С 60-х гг. XVII в. на Амуре стало развиваться русское земледелие, быстро превратившее край в хлебопроизводящий район.

Уже в XVIII – первой половине XIX в. в Сибири происходило перераспределение населения в пределах отдельных губерний. Условия переселений в Сибирь в это время изменились. Промышленное освоение становилось тормозом заселения, в частности Алтая и Забайкалья, из-за тяжелой эксплуатации приписных крестьян на заводах. Добровольного переселения и зачисления в приписные крестьяне в XIX в. уже не было. Массовые стихийные крестьянские переселения были затруднены укреплявшейся правительственной властью на местах и заменялись административными переводами и поселениями ссыльных. Предоставление льгот переселенцам в неосвоенных местах привело к переселению в Сибирь в административном порядке с 1816 по 1854 г. 119 тыс. мужчин. Это были в основном государственные крестьяне и частично ссыльные.

Таким образом, в XVII-XIX вв. формирующееся русское сибирское население находилось в постоянном движении. Старые документы не сохранили сведений о каких-либо группах крестьянского населения этого времени, как правило, указывая на сословную принадлежность населения. Однако, вполне вероятно, что наименования сибирских старожилов уже существовали, причем на официальном уровне. Так, в III–IV ревизиях населения (1763, 1782) отдельные старожильческие населенные пункты были названы старинными, а женщины, обычно родившиеся в этих деревнях, записаны как дочери крестьянские старинные. Судя то тому, что не все жительницы старинных деревень так именовались, то, видимо, существовала разница между категориями дочь крестьянская старинная и дочь крестьянская. Однако эти категории не изучены в современной науке, нет никаких гипотез, чем они отличались. В XIX в., когда была упорядочена сословная структура сибирского общества и изменилась форма переписи населения, эти определения из документов исчезли.

Названия старожильческих групп XIX в. известны лучше. Термин родчие (рожденец, рождёнка) в Сибири обозначал людей, рожденных и живущих в одном населенном пункте. До сих пор в сибирских деревнях это наиболее уважаемая группа населения, наиболее мудрые и знающие представители которой часто считаются хранителями местных традиций. Сейчас для обозначения крестьян–старожилов чаще всего используется термин че(а)лдон, который известен практически по всей Сибири.

Впервые (1866) он был пояснен еще в словаре В.И. Даля (‘бродяга, беглый, варнак, каторжник’ с указанием на заимствование из монгольского языка), но сибирские авторы XIX в. это слово не использовали. На рубеже XIX–XX вв. этот термин попал в публикации по сибирской диалектологии как слово с негативным смыслом. Так, А. Молотилов, изучавший диалектную речь Северной Барабы, пишет, что "челдон – это насмешливое наименование, даваемое "расейскими" местным жителям". Как ругательство (тоже, что болван) включает это слово в словарь иртышских старожилов Х. Лопарев, автор известной книги "Самарово" (1896 г.). До сих пор в ряде мест Сибири (Курганская область, Кузбасс, Красноярский край, Прибайкалье, Приамурье) это слово означает тупого и безграмотного человека, является ругательством.

Полную справку о позитивном истолковании слова ча(е)лдон приводит в "Этимологическом словаре русских диалектов Сибири" (М.; Новосибирск, 2000) А.Е. Аникин: "чалдон – коренной сибиряк, русский; коренные жители, аборигены Сибири; первые русские поселенцы, старожилы Сибири; потомок русских поселенцев Сибири, вступивший в брак с аборигеном (аборигенкой). Происхождение этого слова остается неясным. Не исключено, что слово чалдон связано по происхождению с каким-то гидронимом или топонимом".

Однако народная этимология объясняет значение иначе. У современных потомков чалдонов бытуют семейные предания, согласно которым предки их были высланы (или переселились) в Сибирь "оттудова, где реки Чал и Дон слились", отчего и стали они называться на новой родине "чалдонами". Иногда говорят, что челдоны приплыли с Дона на челнах. Этнограф Е.Ф. Фурсова записала легенды о казачьем происхождении чалдонов: "Эти люди, по рассказам дедов, приехали с рек Чала и Дона. Вот их и назвали. Песни у чалдонов такие проголосные, и мотив такой, как у донских казак".

Единственное сопоставление, которое поясняет, почему челдон – это старожил, такое: "Челдан – это гора насыпная, захоронения там делали. Памятные вещи (клады) хоронили в этих челданах. А потом слово превратили в чалдон. Чалдон – это человек, который старое помнит, а больше ничем не живет" (записано в Котласском районе Архангельской области).

В XX в. термин во многих местах Сибири утрачивает негативное значение и превращается в имя старожилов: "челдон – это русский, а старожил – не обязательно"; "старожилы – это старые люди, которые живут на одном месте, а чалдоны – народность". Иногда люди, которые считают себя чалдонами, пытаются точнее определить, что это за группа сибиряков: "чалдоны выходцы с юга России: река Дон, приток Чал"; "челдон – это человек с Дона, говор похож на московский".

Рассказывая о своих предках, современные челдоны переносят свою идентичность на них. Поскольку многие сибиряки убеждены, что этничность "наследуется", то они объявляют своих предков челдонами, хотя и встречаются рассказы о нечелдонских корнях какой-то из семейных линий. Точность этих рассказов перепроверить бывает сложно. Все это говорит о том, что исследование феномена сибирских челдонов слабо подкреплено источниками. Трудно представить, какие документы, кроме семейных хроник и генеалогий (не особенно, как мы видели, точных) могли бы сохранять сведения о челдонах.

Еще одной группой старожильческого населения являются сибиряки – это дети переселенцев 60-80 гг. XIX в., родившиеся и выросшие в Сибири, но в сознании старожилов к ним еще не относящиеся. Сейчас сибиряки в ряде районов Западной Сибири – все потомки переселенцев указанного времени. Чтобы дистанцироваться от поздних переселенцев, они называли себя особым термином, дискредитировав тем не менее начавший входить в оборот в XIX в. общесибирский термин. Смысл его, как мы видим, полностью изменился. Сибиряки, таким образом, занимают промежуточное положение между старожилами и переселенцами.

Казаки. В научной литературе довольно широко распространено мнение, что казачество Сибири "вело свое происхождение от дружины Ермака, сформировавшейся из вольницы, казаковавшей в 1570-х гг. в основном по берегам Волги и Яика". Однако в сложившемся в конце XVI – начале XVII в. казачестве Сибири уже численно преобладали "государевы служилые люди" – выходцы с Русского Севера и городов Среднего Поволжья, хотя большую роль в формировании сибирских гарнизонов сыграли и казаки Волги, Дона, Яика, Терека, литва и черкасы, среди которых было много запорожцев, а также местные служилые татары.

В XVII – начале XVIII в. казаки были одним из наиболее массовых сословий Сибири, население первых сибирских городов по большей части состояло из казаков. Казаки поселялись и на пашни. Для этого времени, как пишет известный историк–сибиревед Н.А. Миненко, "характерна сильная сословная подвижность населения". До конца XVIII в. не существовало постановлений о том, каким образом производить комплектование казачьих команд Сибири. По этой причине в казаки верстали по усмотрению местных властей, в том числе и из разных "неслужилых состояний" и из податных. Тем не менее уже в это время казаки пытались передавать места службы своим детям, что было довольно сложно в XVII и особенно в начале XVIII в., так как штаты городовых команд были относительно невелики.

В 1701 г. по указу Петра I были объединены в полки казаки Якутии, Охотского побережья, Анадыря и Камчатки. В 1716 г. началось строительство Ишимской линии от Чернолуцкой слободы на Иртыше по направлению к Оренбургскому краю. К середине XVIII в. на юге Западной Сибири существовала сеть укрепленных линий. В 70-80-х гг. XVIII в. поселенные на западносибирских линиях крепостные и городовые казаки переименовываются в линейных – "сибирских линий казаков". В 1798 г. законодательство закрепило положение, что городовые команды комплектуются только из одних казачьих детей, что впоследствии было распространено на линейных казаков. Это изменение социального статуса казаков, закрепление сословных границ, необходимость выехать на жительство на линии привели к тому, что часть городовых казаков, особенно зажиточная, торговая, вышла из казачьего сословия. Для поддержания численности казаков в войско были рекрутированы местные старожилы.

Очевидно, что в среде городовых казаков не шли процессы сложения этносословной группы, мы не имеем никаких свидетельств того, формировалась особая "казачья" идентичность. Видимо эти процессы набирают силу только по мере того, как несение казачьей службы становится потомственным делом, складывается относительно устойчивая казачья общность. Во многом эти процессы характерны для XIX в.

В середине XIX в. на востоке Российской империи возникли еще два казачьих войска – Забайкальское (1851) и Амурское (1860). Основой Забайкальского казачьего войска стали казаки, несшие службу на Забайкальской укрепленной линии с 1727 г. (2,6 тыс. бурят, 1,4 тыс. русских и 500 эвенков). В формировании Амурского казачьего войска приняли участие 800 забайкальских казаков и 2 тыс. оштрафованных солдат из корпуса Внутренней стражи. Последним казачьим войском, сформированным в XIX в., стало Уссурийское. Это произошло в 1889 г. В его состав вошли 200 семей амурских казаков. В 1901 г. к ним приселили 1 тыс. донских, кубанских, оренбургских казаков и крестьян из различных губерний.

Восточносибирские казаки управлялись гражданской администрацией на общих с крестьянами основаниях. В составе восточносибирских войск было много выходцев из крестьян. Все это было сильнейшими факторами, определившими характер восточносибирского казачества: более "мужиковатый", без четко выраженных сословных границ. Интересно, что в 1898 г. правительство предприняло попытку создания из иркутских и енисейских казаков четвертого отдела Сибирского казачьего войска, для чего требовалось увеличить их численность. Но попытка не дала положительного результата из-за массового отказа крестьян вступить в казачье сословие. Заметим, что чуть позже (1910-е гг.) в Западной Сибири в силу того, что правительство "открыло" для заселения десятиверстную казачью полосу и сибирское казачество оказалось в самой гуще российских переселенцев, для укрепления войска к сибирскому казачеству стали приписывать крестьян–старожилов. Они с радостью приняли это решение, не столько надеясь на изменение своего имущественного положения, сколько ожидая повышения социального статуса. Это показывает разницу в отношении к казачеству в Западной и Восточной Сибири.

В целом, казаки Сибири, особенно западносибирские, представляли собой особую группу населения. Их отличало специфическое самосознание, существенны были отличия в образе жизни и бытовом укладе. Сами казаки видели определенные отличия внутри своей общности, но, тем не менее, их объединяло единое самосознание – казаки. Очевидно, что процесс сложения идентичности в определенной мере контролировался воинским начальством, в частности, через систему обязательного школьного образования для мальчиков и девочек, войсковую пропаганду, которая, прежде всего, должна была обеспечить сложение единой воинской силы, преданной царю и Российской империи, вне территориальных, этнических и даже конфессиональных границ. Поэтому самосознание казачества было относительно цельным, выделить внутри казаков Сибири иных различий, чем деление по казачьим войскам, не удается.

Старообрядцы. Как уже говорилось, старообрядцами называют противников церковной реформы, проведенной в 1653 г. патриархом Никоном. Поскольку таких противников в XVII в. было много, то в церкви произошел раскол (отсюда другое название старообрядцев – раскольники). На Московском соборе 1666–1667 гг. противники реформ Никона были преданы анафеме. Спасаясь от преследователей, они бежали в глухие, удаленные районы страны, чтобы сохранить свою веру. Из известных источников следует, что побеги в Сибирь в то время не практиковались. Откуда же в Сибири столько старообрядцев (по переписи 1897 г., 2626704 чел., т.е. 4,16% от всего населения)?

Сейчас в сибирской исторической литературе существует две основные версии. Во-первых, высказывается мнение, что сибирские старообрядцы или их часть являются потомками тех русских сибиряков, которые жили в Сибири к моменту реформ патриарха Никона и "вошли в раскол" будучи сибиряками. Другое же мнение заключается в том, что в Сибирь старообрядцы были насильственно переселены из Европейской части России (из Ветки и Стародубья – весьма значимого в XVIII в. центра раскола в его поповском варианте) несколькими этапами во второй половине и конце XVIII века. Последний факт сейчас хорошо изучен, известны документы, свидетельствующие об этом.

Первая точка зрения документирована хуже. Фактически историки, ориентируясь на найденные документы, могут более или менее полно осветить историю старообрядчества в Сибири, начиная только с XVIII в. Но и в это время учет старообрядцев был недостаточно точен.

Приток старообрядцев в Сибирь в начале XVIII в. может быть увязан с разгромом скитов по р. Керженец (левый приток Волги). Часть бежавших оттуда оказалась в Сибири, что маркируется и одним из самых известных названий этой группы в Сибири – кержаки. Под именем кержаков старообрядцы известны в Западной Сибири, где проживали(-ют) на территории Тюменской, Омской, Томской областей. Распространен этот термин и в Восточной Сибири. Кержаки – носители культуры северорусского типа.

История наиболее ярких старообрядческих групп Сибири – семейских и поляков – изучена достаточно хорошо. Их переселение в Сибирь произошло в 60-е годы XVIII в., когда по указам Екатерины II произошла вторая "раскольничья выгонка" с Ветки (1764) и, по некоторым предположениям, из Стародубья. Общее число возвращенных в Российскую империю беглых (в основном, бывших крепостных крестьян), по некоторым данным достигало 15208 человек. Среди них около 5 тыс. чел. происходили из Московской губернии (охватывавшей тогда всю Центральную Россию), по 2 тыс. чел. назвали местами своего прежнего жительства Новгородскую и Белгородскую губернии (в последнюю тогда входили не только Белгород и Курск, но и Орел, и даже Брянск) и по 500-700 чел. – губернии Смоленскую, Воронежскую, Нижегородскую, Архангельскую. Есть сведения, что всего было "выведено" из Польши до 20 тыс. раскольников, все они были направлены в Сибирь. Планировалось расселить их в Забайкалье, Барабе и на Алтае.

В Сибирь эти поселенцы попали только в 1766-1767 гг. Одна из этих групп "польских" (по устоявшемуся в научной в литературе географическому обозначению) выведенцев попала в Забайкалье и получила название "семейские" (так как приехали вместе с семьями); другая была размещена на Алтае (их обычно именуют "поляки"). Судьба поселенцев, по документам отправленных в Барабу, остается неизвестной, хотя там в отдельных населенных пунктах до сих пор живут потомки старообрядцев. По мнению известного исследователя сибирского старообрядчества Ф.Ф. Болонева, из Барабы старообрядцы бежали, не сумев приспособиться к условиям хозяйствования. Путь их пролегал, скорее всего, к родственникам (считается доказанным факт, что выведенные из Ветки и Стародубья состояли в родственных отношениях) на Алтай и в отдельных случаях в Забайкалье. Но также может быть, что они уходили в более близкие поселения сибирских кержаков в Прииртышье и Приобье.

Выходцы из Ветки и Стародубья и их потомки являются создателями яркой и самобытной культуры, в которой прослеживаются южнорусские черты. Однако долгое проживание в Сибири и многочисленные контакты с выходцами из разных мест придали этой культуре особый колорит, привлекавший и раньше, и сейчас внимание исследователей.

Еще одна большая, компактно расселенная группа старообрядцев до сих пор проживает на Дальнем Востоке. Переселение староверов в эти районы началось в 60-е гг. XIX в. при поддержке российского правительства. Причин к перемене места жительства у старообрядцев было много: гонения за веру и малоземелье на прежних местах проживания, стремление уйти подальше от "мирского", уединиться, жить в чистоте и согласии со своей верой; в годы советской власти – избежать преследований за религиозные убеждения и коллективизации, которую старообрядцы не признавали. Немало старообрядцев двигалось на восток и в поисках крестьянской утопической страны – Беловодья.

Старообрядцы наряду с казаками и молоканами были пионерами в заселении и хозяйственном освоении южной части Дальнего Востока. В Приамурье старообрядцы интенсивно стали переселяться в 60-е годы XIX в. Они селились отдельными деревнями, преимущественно вдоль рек Зеи, Буреи, Белой и Томи. Первыми поселенцами здесь были семейские. За ними начали прибывать другие группы старообрядцев из Забайкалья, Енисейской, Пермской губерний. Переселение старообрядцев на Амур продолжалось и в последующие годы, причем стали приезжать старообрядцы из разных регионов России. Позже, в 1890-е гг. начались переселения старообрядцев в Южно-Уссурийский край (Приморье). С началом гражданской войны и коллективизации в Сибири, на Алтае и в Забайкалье приток старообрядцев в дальневосточный регион возрос. Селились они в основном в таежных районах Приморья, в том числе на побережье Японского моря, где еще сохранились безлюдные места. Во время коллективизации сюда же прибывали зажиточные старообрядцы из других мест Приморья и Амурской области. Таким образом, к концу первого десятилетия советской власти во многих таежных и прибрежных районах Приморья скопилось много крестьян–старообрядцев. В 1930-е гг. часть из них тайно мигрировала в Маньчжурию. Некоторые семьи вернулись в 1950-60-е гг.

Что касается субконфессионального состава сибирских старообрядцев, то он был довольно пестрым. По мнению современных исследователей (Ф.Ф. Болонев, Ю.В. Аргудяева и др.), число течений и толков увеличивалось со временем у всех сибирских староверов. Однако сейчас в сибиреведческой литературе нет обобщающей работы на эту тему, в основном авторы описывают конфессиональную ситуацию поместно.

Завершая обзор группы старообрядцев, хотелось бы привести еще один важный вывод, сделанный независимо разными исследователями: старообрядцы разных мест Сибири и, шире, России, поддерживали связи на семейном и общинном уровне. В целом, не было разногласий между сторонниками разных течений и толков. Поэтому осознание себя поляками, семейскими, кержаками носило скорее региональный характер притом, что сложилась этноконфессиональная идентичность – старообрядцы.

Формирование этой идентичности во многом протекало при воздействии на паству со стороны священнослужителей, противопоставлявших православных и раскольников. Много значило и то, что староверы были выделены как особая группа в законодательстве, например, они долгое время выплачивали "раскольничьи сборы" (дополнительный налог за причисление к раскольничьим общинам), о которых до сих пор рассказывают потомки кержаков. По этому признаку старообрядцев во многих местах звали двоеданами, т.е. платящими двойную дань. Особенности быта, связанные с нюансами вероисповедания и сложившимися в староверческих общинах нормами, также проводили культурную границу между "мирскими" и староверами. Считается, что наиболее закрытыми были старообрядцы Алтая и Томского Приобья. По отношению к старообрядцам там широко распространено название чашечники , появившиеся из-за того, "из своей чашки кержаки напиться [мирскому] не дадут".

В настоящее время многие потомки старообрядцев не придерживаются никакой конфессии. Там где старообрядческая общность носила характер еще и территориальной, идентичность сохраняется (семейские, поляки). Но потомки кержаков часто не называют себя так, поскольку не являются верующими. Из этого правила есть исключения; как сказала одна женщина, "мои родители кержаками были, значит и я кержачка".

Российские. К разряду поздних переселенцев (российских) в Сибирь относятся те, кто приехал сюда во второй половине XIX в. Однако действительно массовые переселения датируются 1890–1910 гг. В целом, переселенцы по местам выхода распределялись так (табл. 3).

Таблица 3

Соотношение численности выходцев из европейских губерний
в Сибири в начале XX в.

Источник: Русские. - М., 1999. - С. 47.

Конечно, следует учитывать особенность этой таблицы: в ней отражены все выехавшие из европейских губерний, а не исключительно русские. Однако учет в Российской империи отражал прежде всего конфессиональную, а не этническую принадлежность граждан, поэтому более точную статистику найти невозможно.

Приехав в Сибирь, эти люди превращались, прежде всего, в поселенцев, или, как их пренебрежительно называли в Сибири, – посельгу. Более нейтральное название группы – российские. Сами себя эти люди, как свидетельствуют записанные истории о переселении, чаще называли по местам выхода: тамбы, ре(я)заны, смоляки, вятские. В Сибири не делали разницы между уроженцами южных русских губерний и, например, украинцами: все говорившие на южнорусских говорах, а также диалектах украинского языка, становились в Сибири хохлами. Напротив, говорившие нечисто, но с некоторыми особенностями, привычными для уха сибирских старожилов, белорусы в разряд хохлов обычно не попадали, а получали названия по местам выхода: могыли, витебшане. Иногда в названиях переселенческих групп отражались особенности одежды (лапотоны), способ переселения (самоходы, т.е. пришедшие без оформления документов) или место заселения в Сибири (урманщина – жители лесных районов, т.е. урманов), особенности духовной культуры (чунари – по названию песни, которая была популярна у молодежи этой группы) и т.д.

Переселенцев в Сибири распределяли по переселенческим, еще необжитым, участкам с учетом особенностей природы и ландшафта на их исторической родине. Считалось, что это должно облегчить им адаптацию к сибирским условиям. Однако сами переселенцы стремились получить разрешение на поселение в старожильческих поселениях с развитой инфраструктурой. Это было относительно выгодно для двух сторон.

Старожилы получали дешевую рабочую силу, поскольку в первые годы многие поселенцы работали по найму, в деревнях появлялись ремесленники (бондари, шорники, портные, сапожники и т.д.), которыми становились поселенцы, стремясь заработать первоначальный капитал на обзаведение хозяйством. В общинную кассу поступали различные сборы с новоселов. Переселенцы же сразу оказывались в обжитом месте, пользовались покосами, пастбищами, дорогами, рыбными и лесными угодьями, могли купить уже обустроенный дом.

Но это же и сталкивало людей, порождало конфликты и непонимания. Прежде всего, трудно было преодолевать культурные несоответствия. Спустя полвека после переселений в 1950–70-е гг., когда в Сибири стали проводиться массовые экспедиции к русским сибирякам, этнографы без особых трудов записывали истории о том, как "российские орут без конца", об их нечистоплотности, о том, как они скотину в доме держат, курам головы на крыльце рубят и т.д.

Выходом из этой ситуации стали отселения переселенцев на отдельные улицы в старожильческих селениях. Такие края назывались "Российский", "Тамбовский", "Расея", "Рязань" и т.д. На сибирских кладбищах до сих пор сохраняются следы того, как новоселы создавали свои участки для захоронения. По мере накопления средств переселенцы уходили на выселки или отруба, которые иногда становились началом ("починком") новой деревни. Если переселенцы прибывали большой группой, то имели возможность, отстроив свою деревню, создать замкнутую общину и поддерживать в ней свои порядки, иногда довольно длительное время.

Однако самые разные источники, в том числе и генеалогии сибирских жителей, показывают, что внедряться в сибирское общество поселенцы начинали довольно быстро. Представители следующего поколения переселенцев, как правило, заключали браки с местными старожилами. Фактически невозможно найти семью, в которой в прошлом не было бы таких браков. Рожденные в таких семьях дети, как правило, определяли себя родчими или чалдонами. Можно рассматривать стремление вступить в брак с местным уроженцем как один из путей успешной адаптации в Сибири.

По подсчетам новосибирского ученого В.Н. Курилова, "удельный вес потомков русских старожилов в современном населении Западной Сибири может быть оценен в 15–20%". Этот вывод не кажется справедливым, так как русские старожилы не исчезли физически, более того, как показывает исследование современного этнического самосознания русских сибиряков, современные жители Сибири являются прямыми наследниками старожильческого населения, поскольку  унаследовали от них этническую идентичность. Само же сложение группового самосознания старожилов во многом состоялось в Сибири при противостоянии в культурном отношении местных жителей и переселенцев.

<<< К началу

<<<К вопросу 2   К выводам>>>