ЗАПИСКИ ЭТНОГРАФИЧКИ

Введение

Николай Аркадьевич Томилов, агитируя студентов-первокурсников поехать в этнографическую экспедицию, говорил, что женщинам в этнографии очень даже есть место, а называют их как красиво – "этнографини"! Агитатор он классный, многие тогда купились. Мы связали свою жизнь с этнографией. С тех пор прошла четверть века. Нас стало много, и мы много чего сделали. Самое главное – нам было очень хорошо и интересно. В последнее время, собираясь вместе и вспоминая былое, мы часто говорили, что хорошо бы, граждане, записывать экспедиционные и прочие байки. Но как-то желающих это все законспектировать не находилось. То есть причины начать создавать летопись омской этнографии были (одна из причин – прогрессирующий склероз, мы стали путать экспедиции, годы, имена и т.д.), а повода не было. А тут подвернулось сразу два.

Во-первых, одесситы решили издать "Полевые дневники" и предложили опубликовать какие-нибудь наши истории. А наши истории не хуже чем их! Пришлось привести кое-что в систему.

А во-вторых, образовался повод, основанный исключительно на женской логике. Наш коллега А.Г. стал просвещать женскую часть нашей кафедры на тему смысла жизни ученого. Оказывается, смысл заключается в возведении себе любимому памятника (где-то я это уже слышала, я же говорю – склероз). Памятник состоит из книг и статей, которые этот ученый написал, из теорий и прочего гранита. И он, дескать, уже себе памятничек соорудил, ну, бюст на родине героя точно стоять будет. И благодарные потомки через века будут возлагать к нему цветы, плакать от счастья и творить прочие подобающие вещи, от которых ученому уже сейчас должно быть хорошо.

А мне в этом месте стало тоскливо. Я впервые задумалась о потомках, представила себе, как цветущие и пышущие здоровьем студенты в пыльных библиотеках, проклиная все на свете,  перебирают горы написанных нами трудов. Нудноватый какой-то памятник получается. Надо его малость подправить. У памятника должно быть такое основание, возле которого не дежурные митинги проводили бы и венки возлагали, собачки ножку задирали, а такое – чтобы расстелили люди страничку из монографии, закуску на ней разложили, выпили  стакан водки и сказали: "А классные были тетки, прикольные!". Первый кирпич в это основание – эти записки. А поскольку "этнографиня" звучит слишком пафосно, да и представьте себе "графиню", носящуюся по этнографическим полям в тертых джинсах и резиновых сапогах, пусть будут "Записки этнографички".

Часть I

Из общих воспоминаний

1. ЖЗЛ

Николай Аркадьевич Томилов, известный исследователь сибирских татар, в одной из экспедиций, ввалившись в бане по ошибке в женское отделение, будучи, естественно, в чем мать родила, успокоил завизжавших девушек следующей исторической фразой: "Да, ладно, ладно, ничего принципиально нового мы не увидим!". Было это еще в 1970-х, с тех пор повод произнести эту фразу находится буквально в каждой экспедиции.

2. Куда Макар телят не гонял

2.1. Экспедиция немецкого отряда. Заезжаем в деревню на автобусе. Деревня грязная, что не отвечает стереотипным представлениям о немецком орднунге. Руководитель, озираясь вокруг, высказывает сомнения: похоже, что здесь и немцев не осталось, все выехали, не знаю, стоит ли устраивать здесь базу, и, обращаясь к студентам – вы поспрашивайте, есть ли здесь еще немцы.

Студент-первокурсник, решив, видимо, не откладывать дело в долгий ящик, высовывается по пояс в окно автобуса и громко орет проходящей мимо старушке: "Бабка! Немцы в деревне есть?!". Старушка в шоке, а за студентом закрепилось прозвище "партизанен".

С. Екатериновка Омской области, 1999 г.

2.2. Полевиков вряд ли можно удивить какими-то условиями жизни. И в коровниках жили, и в "красных уголках" (один из них был прозван за обилие крыс "крысным уголком"), и в спортзалах (кто на брусьях, кто на канатах), и в заброшенных домах с привидениями, и в общагах со строителями (с привидениями – безопаснее).

Особым колоритом всегда отличаются туалеты. Можно конкурс по туалетному экстриму устраивать. Одним из номинантов, безусловно, можно считать туалет в селе Маргенау Омской области. Там было все в норме. Кроме дверей. Их просто не было. В конце концов, мы нашли лист картона, который нужно было держать перед собой в руках, иначе никак не получалось. В высоту он закрывал сидящего человека примерно до шеи. Казалось бы, ничего особенного. Мало ли туалетов без дверей. Кроме одного обстоятельства. Этот туалет выходил на самую оживленную дорогу региона. В течение экспедиции ее участники приветствовали автомобилистов, проносящихся по трассе Москва–Владивосток.

С. Маргенау Омской области, 1991 г.

3. Мифотворчество

В Большереченском районе Омской области была татарская деревня Молодцово, заброшенная сейчас, которая была образована, ну, самое раннее, в конце XIX в. По соседству с ней находится татарская деревня Чеплярово, в которую в период укрупнения и переселились жители Молодцово. Надо сказать, что русские названия для татарских деревень нехарактерны и почему татарская деревня была названа Молодцово, неизвестно.

Рядом с Чеплярово копают археологи и забегают в деревню подхарчиться. Ну, чтобы не скучно было сидеть, во время одной из посиделок впаривают местным легенду о том, как возникла деревня Молодцово. Легенда археологами была сочинена следующая: во время русско-турецкой войны при взятии Измаила особо отличился "татарский" полк, который первым штурмовал стены этой неприступной крепости. А.В. Суворов сильно хвалил татарский полк, все время повторяя: "Молодцы, молодцы!". После смерти Екатерины II и прихода к власти Павла I, ясное дело, всех, кто верно служил императрице, сослали в Сибирь. Пошел по этапу и верный Екатерине татарский полк.  Осели эти героические татары рядом с Чеплярово и назвали свою деревню Молодцово в честь похвалы Суворова.

Дичь, разумеется, редкостная. Еще простительно, что этот бред переварили местные чепляровские аборигены. Но через пару лет в Чеплярово приехала этнографическая экспедиция Омского госуниверситета и один из ее руководителей (кин, между прочим), записал эту легенду у местных, и с горящими глазами, под впечатлением уникальных свойств исторической памяти народа, стал распространять эту версию среди научного сообщества. Хорошо, что вовремя остановили, до публикации.

Д. Чеплярово Омской области, 1995 г.

4. Ценная информация

4.1. Вся информация, которая записывается в ходе экспедиции в полевые описи, переносится затем на тематические карточки. После экспедиции, когда все отряды собираются вместе, мы обычно устраиваем конкурс карточек в различных номинациях. В номинации "Самая прикольная карточка" долгое время держалась на Олимпе карточка "Подстригание копыт у быка", затем ее сменила карточка, первым предложением которой было: "Отец информатора умер задолго до рождения самого информатора", а в настоящее время победителем считается карточка, начинающаяся словами: "На могиле информатора…".

Музей археологии и этнографии ОмГУ

4.2. Приводим дословно, без комментариев, информацию, собранную в селе Качуково Омской области по теме "Традиционные способы охоты".

"Охота на зайца. Способ № 1. Берут кирпич и специи (обычно перец).  На заячьей тропе кладут кирпич и сильно посыпают его перцем. Заяц бежит и видит незнакомый предмет, подходит понюхать, начинает чихать и ударяется о кирпич головой. Бац! Готов.

Способ № 2. Зимой достают морковку из погреба, вешают на березу. Охотник с ружьем и в маскхалате ложится неподалеку. Зайцы видят морковку, подходят и начинают за ней прыгать. Заяц подпрыгивает – в него стреляют, затем второй прыгает – в него стреляют, и так, пока зайцы не кончатся.

Способ № 3. На заячьей тропе устанавливают бронебойное стекло. Заяц бежит, стекла не видит и ударяется в него лбом. Бац! Готов.

Охота на медведя. Берется металлический прут, на нем нарезается резьба (лучше как на шурупе, так как быстрее вкручивается). На конце оставляют свободное место для крепления (чертеж прилагается). Прут крепится к дереву насквозь и закрепляется с обратной стороны, чтобы нельзя было выдернуть. Прут по резьбе обильно намазывается медом. Охотник садится в засаду. Подходит медведь и начинает слизывать мед, идя вдоль штыря. Как только штырь покажется из заднего прохода медведя, надо подбежать и закрутить гайку. Если медведь будет сопротивляться, гайку надо закрутить посильнее".

С. Качуково Омской области, 2002  г.

5. Гендер

В любой экспедиции есть традиция, когда поднимают тост за женщин. Например, в новосибирских экспедициях за женщин пьют второй тост, а в омских – третий. По этому поводу сложилась поговорка, что новосибирцы любят женщин раньше, а омичи – дольше. Несмотря на очередность, эти тосты обычно цветистые, замысловатые, красивые, но заканчиваются они обычно одинаково: "Так выпьем за дам!".

В одной из экспедиций этот тост  был модернизирован следующим образом: "Так выпьем за девушек! (которые делятся на девушек и не девушек). Выпьем за дам! (которые делятся на дам, не дам и дам, но не вам). И выпьем за бабушек! (которые делятся… впрочем, бабушки уже не делятся, бабушки разлагаются).

Д. Осиповка Омской области, 1999 г.

6. Лексикон

6.1. Экспедиция к сибирским татарам. Все нормально, только когда доходит до сбора материалов, включающих ненормативную лексику, члены экспедиции начинают испытывать трудности, поскольку татары матерятся только на русском языке. И не потому, что в татарском языке нет эквивалента, а потому что мусульманам на татарском материться нельзя – Аллах услышит. А на русском можно – Аллах русского не понимает. Поэтому записанные оригинальные тексты пестрят словами "женский половой орган" и "мужской половой орган". И еще. В татарском языке нет мягких звуков. Поэтому одна женщина, с которой мы беседовали, называла себя "мат героина". На самом деле у нее просто было много детей.

Д. Черталы Омской области, 1996 г.

6.2. Экспедиция к русским старожилам. Особым классом считался сбор трехэтажного мата, поскольку употребляемый сегодня мат является весьма упрощенным. Победил студент, который, беседуя со старушкой (у нее, кстати, в деревне было прозвище "Голубоглазка" за особую нежность и ласковость в обращении с людьми), записал следующее определение: "Трипиздоблядская промандоёбина, охуевшая до полного невъебения". Определение это было адресовано соседской козе, залезшей в огород. После этого старушка спокойно спросила: "Так на чем мы остановились, милок?".

С. Резино Новосибирской области, 2000 г.

7. Секс

Немецкая экспедиция. Железная дисциплина. Парни-первокусники отпрашиваются вечером помыться у местных в бане с целью установления контакта. Руководитель отпускает их (толку запрещать-то?), но со следующим напутствием: вернуться в 24.00, самогон не пить, и главное – будут местные (будут, обязательно будут!) спрашивать про наших девочек, ответ должен быть категоричным: наши девочки не снимаются (только этого нам не хватало!).

Надо ли говорить, что вернулись парни не в полночь, а в 2 часа ночи, накачанные гостеприимными местными самогоном. Радостно отрапортовали, что контакт с местными установлен, экспонатов в университетский музей (прялок, маслобоек) будет немерено. И сообщили, что местные действительно интересовались (ну, вы как в воду глядели!) нашими девочками, на что им было категорически заявлено (надо же выполнять хоть какие-то распоряжения начальства!), что наши девочки не то что посторонним, они и своим-то не дают (во, неприступные!). Ответ местных просто потрясал сохранением в глубинке традиций гостеприимства: "Мужики, не переживайте, мы вам своих телок подгоним!".

Все оставшееся время экспедиции руководитель тактично интересовался у первокурсников: "Ну, мальчики, и где же ваши прялки, телки, маслобойки?".

С. Замелетеновка Омской области, 2002  г.

8. Полевые анекдоты

8.1. Широко известен жанр анекдотов про несуетность сибиряков.

Идем в лагерь. По берегу речушки.  Хочется пить. Один из нас спускается к берегу, а он обрывистый, сплошная глина. На противоположном берегу сидят мужики, курят. Наш герой встает на четвереньки, наклоняется к воде. В этот момент под тяжестью его тела кусок подмытого берега обрывается, и он с размаху плюхается в воду. Долго барахтается, отплевывается, наконец весь в грязи выползает, отряхивается и говорит как-то виновато: "Ну вот, попить хотел". Мужики, все это время наблюдавшие с невозмутимым спокойствием за этими мучениями, солидно, несколько раз затянувшись, только и молвили: "Быват".

Урочище Темиряк, Омская область, 1994  г.

8.2. Из той же оперы. Прослушиваем магнитофонную запись беседы студента с бабулей-информатором. Студент: "Бабушка, расскажите, пожалуйста, какие вы знаете космогонические легенды и мифы?". Долгое шипение диктофона. Бабушка после поистине шекспировской паузы: "Ась?"

Д. Речапово Омской области, 1980 г.

9. Стереотипы

Немецкая экспедиция. Железная дисциплина. Сухой закон, поскольку в немецких деревнях не пьют. Руководитель отправляет студентов на работу с инструкцией собирать полные сведения об информаторах: спрашивать фамилию, имя, отчество, год и место рождения, место выхода предков, этническую и конфессиональную принадлежность и т.д., и т.п., чтобы не было "одна бабка сказала".

Один из студентов возвращается буквально через полчаса, пьяный в стельку, с третьего раза попадает в дверь, плюхается на спальник и храпит. Руководство в ярости. Проспавшись, этот студент произносит следующую фразу: "Представляете, я даже не успел спросить фамилию, имя, отчество этого информатора". Характерный для немцев трезвый образ жизни оказался стереотипом.

С. Ананьевка Алтайского края, 1997 г.

10. Энциклопедия профессионального арго

10.1. Кэмэнээсы

В экспедициях на север Сибири мы были озадачены частым употреблением слова "кмнс". Разобрались быстро: после принятия серии Законов о коренных малочисленных народах Севера "кмнс" стали называть местное население (вместо "аборигены"). В нашем лексиконе этот термин быстро закрепился, стали говорить: "Надо у камэнээсов спросить", "Сходи к камэнээсам за солью", "Камэнээсы пришли" и т.д.

10.2. Негры

Во всех экспедициях делаются копии похозяйственных книг сельских администраций. В этих книгах указываются сведения о всех жителях села – ФИО, отношение к главе семьи, пол, возраст, образование, место работы и т.д. Однажды студенты-первокурсники, делавшие выписки из похозяйственных книг вернулись с "круглыми глазами" и заявили, что "в этой деревне живет полно негров". Еще и спрашивают всех: "А вы негров здесь видели?". Господи, какие могут быть негры в сибирской глуши, откуда? Выяснилось, что в похозяйственных книгах напротив многих фамилий стояла запись "негр". Сокращенное от "неграмотный".

11. Легенды

11.1.  Экспедиция в Барабу. Едем на поезде. Отряд большой, оборудование распихано по всем полкам и закоулкам. Ничего удивительного, что один из участников забывает в поезде спальный мешок. Всю экспедицию он на положении сироты и приживалы кочует по чужим спальникам и выслушивает претензии (весу в нем больше центнера). И упреки со стороны руководства по поводу утраты экспедиционного имущества. На обратном пути садимся в поезд, и начинается та же песня руководителя: вы – растратчик, вы будете платить, ну, где ваш спальник, где, где? "Сирота" закатывает глаза, упирается взглядом в третью  полку и отвечает: "Так вот же он! Куда положил, там и лежит". Спальный мешок прокатался месяц в поезде. Случай, конечно, что мы на обратном пути сели в тот же поезд и в тот же вагон.

Бараба, Новосибирская область, 1983 г.

11.2. Экспедиция в Горную Шорию. Но это не важно. Важно то, что в составе экспедиции был студент, которого звали Саша Дубровский и студентка Маша Беседина. Они ходили по информаторам вдвоем, и когда заходили в дом, Саша говорил: "Здравствуйте, это – Маша, а я – Дубровский".

Горная Шория, 1985 г.

12. О правильном выборе информатора

12.1. Экспедиция в Барабу проходила зимой. Отправив после экспедиции отряд домой, ее руководитель, назовем его А.Г., решил заехать в Новосибирск, в краеведческий музей, по делам, естественно. Напротив здания музея стоит памятник Покрышкину, который служил основным ориентиром. Доехав до нужной остановки, А.Г. вышел из автобуса и памятника не обнаружил. Как настоящий этнограф, он решил обратиться к аборигенам. К выбору информатора он подошел со свойственной ему основательностью: он обратился к молодой, очень красивой женщине, одетой в шикарную шубу.

Надо отметить важную деталь: сам наш герой был одет по-экспедиционному. Жена пожалела дать ему с собой дубленку, нарядив его в цигейковую шубку, в которой он ходил еще в школе. Поскольку шубка на животе не сходилась, он подпоясывался солдатским ремнем. На голове – ушанка из чебурашки. Дополняли наряд валенки, на два размера меньше требуемого и надетые, к тому же не на ту ногу, поскольку наш герой не знал, что валенки растаптываются по ноге, поэтому ходил он на цыпочках. Плюс недельная щетина.

И вот в таком виде он обратился к "обоснованно выбранному информатору" со словами: "Скажите, пожалуйста, где здесь находится памятник трижды Герою Советского Союза Александру Ивановичу Покрышкину?". Женщина, смерив его скептическим взглядом с головы до валенок, ответила: "Если вам нужен гастроном, то он налево за углом, только водку продают с 11 часов".

Новосибирск, 1986 г.

12.2. Договариваемся о встрече с "ценным" информатором: старушка знает много песен и играет на балалайке.

Приходим, стучим – нет ответа. На следующий день – то же самое. Начинаем беспокоиться. Оповещаем родственников. Попытки достучаться до старушки всем колхозом остаются безуспешными. Совместно с участковым принимается решение выломать дверь. Выносим дверь и видим картину маслом: бабка сидит на подоконнике в дальней комнате, в руках балалайка.

Оказалось, что в аккурат после нашей договоренности, старушка решила покрасить пол. Но по причине возрастного маразма начала красить его не из дальней комнаты к двери, а,  наоборот – от входной двери вглубь дома. Осознала она свою ошибку только тогда, когда уперлась пятой точкой в стенку. Ну не топтать же свежевыкрашенный пол.

Бабуля забралась на подоконник и коротала на нем время, необходимое для высыхания краски. На подоконнике стоял цветок алоэ – его она кушала. И банка с водой для полива – ее пила. А рядом на стене висела балалайка – бабуля пела песни, чтоб не скучно было. Встретила она ввалившуюся к ней толпу криком: "Куды?! Куды сапожищами-то прете?!!"

С. Солнцевка Омской области, 2000 г.

13. Несчастный случай

В экспедициях случаются и травмы, не дай бог, конечно. Приходится обращаться в больницу. Сельские врачи (низкий им поклон) – это отдельный сюжет. С одним из таких самородков нам пришлось познакомиться после того, как наш коллега упал и сильно ушиб себе бок.

После длительного путешествия в больницу, прорыва через очередь с криками "мы доценты с кандидатами" и наших путаных объяснений, доктор скомандовал: "Заносите тело". После тщательного осмотра последовала рекомендация "беречь себя" и была выписана справка с диагнозом: "Перелом восьмого ребра в связи с падением на пень недельной давности".

С. Бергамак Омской области, 1996 г.

14. Экспонаты

14.1. Студенты-практиканты делают описание жилища. Дом из саманных кирпичей. Студенты из города, и что такое саман не знают, но приносят в качестве экспоната саманный кирпич. Объясняю, что саман делают из глины и навоза, использование навоза в деревенском хозяйстве – дело обыкновенное. Студенты делают описание, демонстративно зажимая нос, а карточку описания экспоната озаглавливают "Кирпич говняный обыкновенный".

С. Замелетеновка Омской области, 2002 г.

14.2. Работаем по программе каталогизации музейных коллекций в Новосибирском краеведческом музее. Издаем серию "Культура народов мира в этнографических собраниях российских музеев". Коллекция в музее хорошая, сохранность предметов, учет – на высоте, проблем нет. Все нормально, делаем высококвалифицированные научные описания. И вдруг – затык.

Г.И. Успеньев приступает к описанию предмета, на бирке которого значится "Костырма деревянная". Предмет представляет из себя деревянную дощечку с отверстием. Что это такое, для чего предназначено, когда, как и из чего сделано – тайна, покрытая мраком. Надо лезть в инвентарную книгу – там-то все должно быть написано. Лезет. Под этим номером лаконичная запись – "Деревянная костырма".

Все. Собираем совещание. Музейщики пожимают плечами, никаких версий. Коллеги морщат лоб, напрягают память и перелопачивают свой богатый этнографический опыт, ничего не подходит даже приблизительно. Разглядываем предмет со всех сторон и видим далеко в дырочке забитую бумажку. Это первоисточник, вот где все написано! С великими трудами с помощью крючка в течение получаса выковыриваем бумажку, дрожащими руками разворачиваем, и что мы видим, написано на бумажке? Ну, конечно, "костырма деревянная".

Так мы и не знаем, что это такое. Можно было, конечно, покопаться в словарях различных, но мы не стали. Так интереснее, должны же оставаться в науке какие-то тайны. Зато сейчас, найдя какой-нибудь экспонат, который сложно атрибутировать, мы пишем: костырма деревянная (металлическая, стеклянная, бумажная, текстильная и т.д.).

Новосибирск, 1990 г.

Часть 2

Из пережитого

Попутчики

В дороге мы сталкиваемся с потрясающими людьми, которые тоже рассказывают интересные истории.

Я ехала из Екатеринбурга с конференции в купе с одним настоящим полковником, который служил в железнодорожных войсках. Я запомнила историю про то, как он строил БАМ.

Там, короче, была такая практика укладки рельсов с двух сторон (как в "Золотом теленке"). Работают три бригады: две идут навстречу друг другу, а третья посередине строит станцию. Прорубаются они через тайгу с двух сторон к намеченной точке, а в чертежах была небольшая неточность, там на миллиметр какой-то ошиблись на бумаге, а на местности оказывается – на десятки метров рельсы разошлись. И станция посередине.

И начинается такой геморрой, шпалы перекладывать, просеки рубить, рельсы подтягивать. Начальство орет, премию рубят. Это цветочки. Когда стали переделывать, чтобы такое больше не повторилось, выверили все до последнего сантиметра. Каждую минуту проверяют, точно ли идут. И пришли! Оба отряда уперлись в станцию – одни с востока, другие с запада, точно в стенки станции посередине. Елки-палки, опять шпалы и рельсы перетягивать, что ли?

Посчитали, что это слишком тяжело, опять тайгу валить, полотно укладывать, дорога будет загогулиной, поэтому решили перенести на несколько метров станцию. Подогнали технику, подняли здание станции, тянут, начальство орет, премию рубят. Я плохо себе представляю, как это можно сделать, но они-таки отодвинули станцию на несколько метров. И это еще не все. Оказалось, что станцию подвинули так, что она стала стоять к дороге задом, а к лесу передом. Не в ту сторону двигали. Но это уже практически все, потому что прорубить в задней стене станции дверь – минутное дело, больше разговоров.

Екатеринбург–Омск, 2002 г.

Про бабу Ганю

В одной моей знакомой украинской семье я долго пела дифирамбы старшему поколению, говорила о том, что они крепче и оптимистичнее нашего поколения, объясняю почему, и в завершение привожу аргумент: ведь мы даже водку так пить не можем. Тостуемые переглядываются и говорят: мы-то что, а вот раньше были люди! К примеру, наша баба Ганя. Прожила она больше 90 лет. До 80 лет каждое утро она выпивала стакан горилки "шоб разогнать кровя". А после 80 она стала разбавлять горилку "пывом". Знаете зачем? "Шоб нэ крэпко було"!

Часть 3

Писала Т.Б. как-то диссертацию*

* Т.Б. Смирнова написала докторскую диссертацию. Дописывая и доделывая ее, что, как известно, мучительнее написания основного текста, она изредка "меняла виды деятельности". Так появилась третья часть "Записок этнографички" [Прим. редакции сайта]. 

О роли русского языка на постсоветском пространстве

Чимкентская область. Казахский аул. На воротах одного дома надпись "Дом продается". Ничего особенного, но почему по-русски? Хозяева поясняют, что с этой надписью они так намучились, так намучились... В первом варианте они написали по-казахски – "там сатла", а "там" – это на местном говоре "дом". К утру кто-то из соседей стер первую букву, получилось, что продается "ам" – женский половой орган, если кто не знает казахского. Почесав затылок, хозяева решили заменить просторечное "там" на общетюркское "уй": "уй сатла". Надо ли говорить, что к утру в начале фразы красовалась большая буква Х. После этого хозяева решили больше не мудрить и написать по-русски – "дом продается". Все было бы хорошо, если бы ехидные соседи не интересовались, все ли они продали или еще чего осталось.

История была записана Ш.К. от казахстанских коллег в экспедиции 2006 г.

Технические средства обучения

В одной из экспедиций исследовательница, занимающаяся гендерными проблемами, пытает бабушку подробностями традиций постельной жизни – что они с мужем делали, когда делали и каким образом делали. Старушка отнекивается: "Да мене-то чо? Лежу себе да лежу". Беседа записывается на диктофон. Диктофон отдается на расшифровку студентке, заметим – совсем юной, но добросовестной и записывающей все буквально. В расшифровке бабушкина фраза и была зафиксирована буквально: "Да минет-то чо? Лижу себе да лижу". Типа все по-простому, традиционно.

Буджак, летняя школа, 2006

И на солнце бывают родимые пятна

Все мы преподаем, то есть работаем в рамках разговорного жанра. Работаем много, поэтому, бывает, что и заговариваемся. Приводим некоторые оговорки, сделанные нашими преподавателями во время лекций. Ну, перепутать там колонизацию Сибири с канализацией Сибири или этническую генеалогию с такой же гинекологией – дело в общем обычное.

Но мы имеем и эксклюзивные высказывания. Например, надо было сказать: "Эйнштейн – этот гениальный ученый…" Было сказано: "Эйнштейн – этот генитальный ученый…" Это выражение как-то быстро вошло в обиход и многие коллеги были удостоены этого почетного эпитета. Далее, одна наша коллега говорила очень быстро, торопилась успеть до звонка и вместо «в России начались демонстрации и стачки …» сказала: «В России начались демосрачки…» До сих пор, очевидно, продолжаются. Далее, надо было сказать: "Во время службы люди ходили вокруг аналоя…" Сказано: "Во время службы люди ходили вокруг анала…" После этого высказывания мы много рассуждали о том, что службы бывают разные, кто ходит вокруг, а кто и прямо. Далее, надо было сказать: "После нашествия (имелось в виду татаро-монгольское) русские приходили в себя с большим трудом…" Было сказано: "После нашествия русские оправлялись с большим трудом…" А это уже наша аспирантка, вместо "неотъемлемая часть танцевальной культуры казахов", брякнула "неотъеблимая часть культуры". Но победила всех наша коллега С.Н., которая, проводя инструктаж студентов первого курса перед этнографической практикой и перечисляя вещи, которые необходимо взять с собой в экспедицию (кружку, ложку, карандаш, линейку и пр.), вместо "возьмите с собой 48-листовую тетрадь", задумчиво произнесла: "Возьмите с собой 48-литровую тетрадь". Эта оговорка была точно по Фрейду.

Как мы жили без компьютеров

Да даже страшно себе представить. Мы постоянно жалуемся на то, что что-то полетело, косячит и глючит, но эта история доказывает, что мы просто с жиру бесимся. Быстро же мы забыли те времена, когда на всех кафедрах стояли пишущие машинки "Ятрань", все труды ваялись максимум в пяти экземплярах (столько можно было напечатать под копирку), а любая опечатка делала необходимым перепечатывать весь лист. А герою истории, свидетелем которой был наш коллега А.Г., обучавшийся в Ленинградском университете, пришлось перепечатывать весь диплом, все дипломное сочинение, начиная от титула и заканчивая списком литературы! Потому что диплом был посвящен Фридриху Шлейермахеру, немецкому философу, одному из отцов-основателей герменевтики, автору "Речи о религии", "Философии этики" и многого-многого другого. Да что я вам рассказываю! Это все нужно было рассказать лаборантке, которая печатала дипломное сочинение, а поскольку она не имела об этом выдающемся философе даже смутного представления, то везде напечатала "Шлейернахер". Именно так: ШлейерНАхер – во всем дипломе. А вы жалуетесь, что компьютеры глючат!

Ленинград, 1980 г.

Лучше живой аспирант

Эту историю нам тоже поведал А.Г., питерские анналы которого поистине неисчерпаемы и перегружены катастрофами. В свою бытность аспирантом А.Г. проживал в общежитии Ленинградского университета (5 Линия, 66), которое в просторечье звалось "Вороньей слободкой". До революции там был публичный дом, характерные признаки которого сохранялись и в советское время, это обстоятельство автор истории постоянно подчеркивал, хотя к делу это отношения не имеет, за исключением того, что здание было старое и горело, как все старые постройки, за милую душу.

И вот случился пожар, причем пожар грандиозный, самой высшей степени сложности, с верхних этажей людей эвакуировали по лестницам, нижний этаж был полностью объят пламенем, все выскакивали, в чем мать родила, схватив только партбилеты. И вот, благополучно эвакуировавшись, А.Г. видит такую картину: перед окнами собственной комнаты бьется в истерике кубинский аспирант, рвется внутрь, а его 10 человек с трудом сдерживают. А все потому, что у этого аспиранта прямо вот буквально на днях должна состояться защита и на подоконнике аккуратно стопочкой лежат все шесть переплетенных экземпляров кандидатской диссертации. А рядом, такой же аккуратной стопочкой, – черновики диссертации. А рядом – все материалы по диссертации. И аспирант собственными глазами видит, как в огне гибнут, по порядку, один за одним, сначала все шесть отпечатанных экземпляров, потом – черновики, а потом – и материалы. И вот тогда этот кубинец произнес историческую фразу: "Лучше живой аспирант, чем мертвый кандидат". Что и мы не устаем повторять. Конечно, лучше.

Ленинград, 1986 г.

Осенний марафон

Можно было бы обвинить А.Г. в плагиате, но он поклялся собственным весом (а это святое – почти 120 кг), что все случившееся – правда, а фильма он тогда вообще не видел. Вы помните, конечно, эпизод из "Осеннего марафона", когда шведский профессор попадает в вытрезвитель и узнает там много новых слов. И таким образом он практикуется в русском языке. Такую же практику (только круче) прошел и сожитель А.Г. по общаге, аспирант из Германии. Он также бегал по утрам. И в одно прекрасное утро он пропал. А поскольку наши герои находились в стадии длительного отмечания какого-то события, хватились его не сразу, а на третьи сутки. А тут и он вернулся. И поскольку его пребывание в иноязычной среде было более длительным, чем у шведского профессора, познания в русском языке у него оказались глубже. Хотя вопросы у него оставались, но оцените уровень вопроса.

Он спросил: "Скажите, а какая разница между «на Х…» и «по Х…»"? Ему объяснили тут же и с примерами. А заодно объяснили разницу между "до Х…", "а Х…", "ни Х…", "не Х…" Потом объяснили правила образования от этого корня прилагательных, глаголов и прочих частей речи. Потом все это просклоняли и проспрягали. Эта история доказывает, что такой великий художник как Георгий Данелия правдиво отразил в своем фильме проблему освоения иностранными гражданами всех нюансов русского языка, а вовсе ничего не придумал. Вот и ничего себе, сказала я себе.

Ленинград, 1987

Легенда о Жуке и Овидии

О, это легендарная легенда! Эта легенда пересказывается уже больше 20 лет во всех сибирских экспедициях. И герой этой легенды тоже личность легендарная – Александр Владиленович Жук, омский археолог. Кто хоть раз его видел – уже не забудет. И историй с ним случалась масса, такой уж характер, но самая известная легенда звучит так.

В экспедиции 1983 года, в которой принимал участие Жук, было накопано огромное количество антропологического материала – костей, черепов. И так как своей лаборатории в Омске нет, было решено отправить этот материал на экспертизу в Томск. И поручили отвезти все это добро в Томск Александру Владиленовичу. Жук, как был (не помывшись в бане, не побывав у парикмахера, в рубашечке, которая была свежей недели три назад, в штормовке и трениках) поехал, сложив уникальные материалы в огромный старый фибровый чемодан. В таком виде он возник на вокзале в Новосибирске и сел дожидаться поезда. Важная деталь – наш герой увлеченно читал томик Публия Овидия Назона, страшный дефицит по тем временам, который он ухватил по случаю в новосибирской "Науке". В "Науке" на него и внимания никто не обратил, а вот на вокзале эта колоритная фигура моментально привлекла внимание стражей порядка. Первым делом, как водится, спросили документы. А из всех документов тогда у Жука был один студенческий билет, да и тот в палатке остался. Тогда попросили открыть чемодан. Наших милиционеров вряд ли можно чем-то удивить, но при виде полного чемодана черепов, они удивились сильно, прямо скажем – обалдели. Дочитывал наш герой Овидия в КПЗ, в компании с вокзальными бомжами. А поскольку сидеть ему в КПЗ пришлось три дня (пока запрос в Омск послали, пока ответ пришел), много афоризмов он выучил наизусть и цитировал потом по любому поводу. Вряд ли кто в Сибири знает Овидия лучше, чем Жук. А может, и в России. А может – и вообще.

Омск, 1983

P.S. Готовя к обнародованию эту легенду, мы несколько запутались в вариантах, потому что, как уже было сказано выше, ходит она давно и обросла за это время противоречивыми подробностями – то Жук месяц в КПЗ сидел, то его лично Владимир Иванович Матющенко, известный археолог, главный тогда по этой части в Омске, из застенка вызволял и пр. Решив выслушать историю из первоисточника (благо работаем мы с Владиленычем в одном университете), мы были потрясены ее краткостью и обыденностью. Только и спросили: "Саша, а про черепа-то оставлять?" "Оставляйте, – решительно сказал Жук, – про черепа – это красиво". И процитировал напоследок Овидия: "Событие прошло, памятники остаются".

Омск, 2008

Рассказы собрала и записала Т. Смирнова

"Заметки этнографички" получили продолжение. Читайте историю М. Корусенко о том, как бодался секач с ГАЗом >>>

На страничку "Экспедиции" >>>