А.А. Новоселова

УКРАИНЦЫ В СРЕДНЕМ ПРИИРТЫШЬЕ:
ИДЕНТИФИКАЦИЯ И САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ В КОНЦЕ XIX - XX ВВ.
(ПО ПОЛЕВЫМ ЭТНОГРАФИЧЕСКИМ МАТЕРИАЛАМ)*

В современной историко-этнографической литературе наиболее изученными являются компактные группы украинцев, проживающие на юге Западной Сибири[2], на Алтае[3] и на Дальнем Востоке[4] . Небольшие группы украинцев, поселившиеся в русских деревнях, чьи потомки впоследствии стали считать себя русскими, интересуют исследователей в меньшей степени. О них чаще всего упоминают вскользь при характеристике русского населения какого-либо региона.

Среднее Прииртышье (в границах современной Омской области) интересно в том плане, что потомки украинских переселенцев проживают здесь во всех сельских районах, но большая часть их сосредоточена на юге региона (Павлоградский, Одесский, Полтавский, Русско-Полянский и Таврический районы Омской области)[5] . Все сельские населенные пункты изучаемого региона, где проживают потомки переселенцев с Украины, можно разделить на две группы. К первой группе будут относиться деревни, в которых потомки украинских переселенцев составляют значительную часть или большинство населения. Во вторую группу войдут населенные пункты, в которых выходцы с Украины составляли меньшую часть населения. Как правило, они селились на особицу и составляли отдельный "край". К этой же группе относятся случаи, когда переселенцы проживали в отдельных поселках, но в окружении русских деревень.

Данная особенность Среднего Прииртышья позволяет, с одной стороны, сопоставить между собой этническую идентификацию/определение украинских переселенцев и их потомков со стороны соседствующего русского населения, как переселенческого, так и старожильческого, а, с другой стороны, самоидентификацию этих людей, проживающих в разных этнических условиях.

Как уже отмечалось, массовое переселение крестьян с Украины началось в конце XIX в. На данный момент невозможно сказать, называли ли сами переселенцы себя украинцами или использовали другую этническую терминологию. Официальная печать называла их малороссами, малорусами, малороссиянами, рассматривая их как часть русских. Но само население "малорусских" губерний того времени себя так не именовало, употребляя в обиходе различные прозвища, часть из которых имела статус этнонимов[6] . Термин "украинцы" стал культивироваться как общий для всех жителей Малороссии в XIX в. только в среде интеллектуальной элиты. Возникает закономерный вопрос: кем считали себя переселенцы конца XIX - начала XX в. - выходцы с территории Украины, поселяясь на сибирских землях? В этнографической литературе этот вопрос не был поставлен, но он является важным моментом в описании тех изменений, которые произошли в этническом самоидентификации украинцев в Сибири.

В Сибири украинских переселенцев называли, с одной стороны, российскими, как и всех остальных выходцев из-за Урала, из России. С другой стороны, их называли хохлами. Российскими украинских переселенцев и их потомков называли, во-первых, если в одном населенном пункте, чаще всего старожильческом, поселялись выходцы из разных губерний Европейской России, во-вторых, если эти переселенцы не составляли обособленных компактных групп. В старожильческих деревнях переселенцы поселялись на одной улице, которую называли Россией, старожильческий край, в свою очередь, называли Сибирью (дд. Юдина,Чинянина, Бергамак Муромцевского района, д. Квашнино Колосовского района Омской области). Если же среди переселенцев преобладали выходцы из одной губернии, то переселенческий край называли по месту выхода "новиков"[7] .

В некоторых деревнях Среднего Прииртышья, где компактными группами поселялись выходцы с территории Украины, переселенческий край называли Хохлатчиной (с. Кондратьево, д. Тармакла Муромцевского района Омской области), а жителей этих краев - хохлами[8]. Наши информаторы - потомки этих переселенцев, - сами себя так не называют, говорят, что они русские, сибиряки, а российскими и хохлами дразнили их родителей.

В этнографической литературе неоднократно указывалось на условность термина "хохлы" в Сибири, что им в сибирских деревнях могли называть не только украинцев, но и белорусов, и русских переселенцев из южных районов европейской части России[9]. Но нельзя согласиться с выводом новосибирской исследовательницы Е.Ф. Фурсовой, что "старожилы называли всех без исключения южнорусских, украинских и белорусских переселенцев хахлами"[10] . В зависимости от этнического состава близлежащих населенных пунктов белорусов могли называть хохлами, а могли и не называть. Например, в деревнях Муромцевского района Омской области и соседнего с ним Кыштовского района Новосибирской области проживали как белорусы (дд. Малая Скирла, Воскресенка, с. Большеречье), так и украинцы (дд. Кольцовка, Надеждинка), поэтому белорусов здесь назвали литвой или вытябшанами, а украинцев хохлами или российскими. В соседнем, более северном, Тарском районе Омской области украинцев не было, поэтому белорусов здесь называли хохлами (дд. Калачевка, Бешметовка и др.). Потомки белорусских переселенцев, указывая на то, что соседнее русское население называло их хохлами наравне с украинцами, сами себя этим термином не называли[11] .

В ситуации, когда переселенцы из Украины основывали новый поселок и составляли в нем большинство населения при соседстве с русскими деревнями, потомки этих переселенцев также употребляли термин "хохлы". В Большереченском районе рядом расположились старожильческие (чалдонские) деревни Могильно-Старожильск, Могильно-Посельское (сейчас фактически это один населенный пункт), и деревни Рямовка и Лебяжье (последняя разъехалась во время укрупнения колхозов), основанные выходцами с Черниговской, Полтавской и Харьковской губерний. Старожилы называли население переселенческих деревень хохлами. Между чалдонскими и хохлатскими деревнями существовали неприязненные отношения, что выразилось в запрете заключать браки между чалдонами и хохлами. Отзвуки этих отношений встречаем в современных высказываниях чалдонов о населении д. Рямовки, которые заключаются в обвинении хохлов в нечистоплотности, лени и жадности[12]. Тем не менее, информаторы из чалдонов считают хохлов русскими, уточняя при этом, что "украинцы - не хохлы, они разные по языку"[13], а один из информаторов-старожилов, пытаясь определить этническую принадлежность хохлов, решил, что "хохлы - русские второй национальности"[14] .

Потомки переселенцев считают себя русскими и хохлами одновременно, своих родителей, которые были либо привезены в Сибирь в младенческом возрасте, либо родились уже здесь, также называют хохлами и реже - украинцами, прекрасно помня, откуда прибыли их предки. Украинцами называют себя и своих родителей лишь те люди, которые были эвакуированы с территории Украины во время Великой Отечественной войны[15] . Интересно, что хохлы - потомки переселенцев во втором и третьем поколении, - не пытались назвать себя сибиряками, как это делали потомки украинских переселенцев, проживающие в старожильческих деревнях Муромцевского района Омской области.

В южных районах Среднего Прииртышья украинские переселенцы образовали компактное население, хотя чисто украинские деревни были редки, характерным был смешанный состав населенных пунктов с преобладанием выходцев с Украины. В 1920 г. в Полтавском, Одесском и Борисовском районах Омской области большинство населения были украинцами (73,1%, 62% и 50% соответственно)[16]. Нас будут интересовать села Ольгино, Красногорка и д. Еремеевка Полтавского района, основанные выходцами с Украины. В этих деревнях также был известен термин "хохлы", но на юге Среднего Прииртышья он приобрел несколько иное звучание. Информаторами в этих населенных пунктах выступали пожилые люди, которые являлись первым поколением переселенцев и многие из которых были привезены в Сибирь маленькими детьми. Определяя свою этническую принадлежность, информаторы называли себя украинцами, но отмечали свое большое сходство в материальной и духовной культуре с русскими сибиряками. Они подчеркивали, что за годы жизни в Сибири они разучились понимать "чисто украинский" язык и что их собственный разговорный язык вобрал в себя множество русских слов. Поэтому информаторы называли свой язык не украинским и не русским, а хохляцким. Жители д. Еремевки подчеркивали смешанный, переходный характер своего разговорного языка: "Мы балакаем, а не говорим"[17]. Часто респонденты оговаривались, что считают себя украинцами, потому что их родители так "писались", а сами они уж русские, так как живут среди русских[18] .

Ситуацию, сложившуюся на юге Среднего Прииртышья, можно сравнить с положением населения южно-украинского пограничья европейской России (Белгородская. Воронежская и Курская области), где украинцы со стороны русского населения так же назывались хохлами, но с той лишь разницей, что из экзоэтнонима этот термин превратился в самоназвание[19]. Разница ситуаций заключается в длительности совместного проживания русских и украинцев: на юге Европейской России это соседство длится 200 лет с лишним, а на юге Среднего Прииртышья - около столетия. Л.Н. Чижикова отмечает, что в 1970-х гг. жители русско-украинских деревень европейской части России называли себя "перевертнями", "перевертышами", объясняя это тем, что они не русские и не украинцы, апеллируя при этом к незнанию украинского языка[20]. На юге Среднего Прииртышья то же самое значение имеет термин хохлы - не украинец и не русский. И в том, и в другом регионе исследователями отмечалась тенденция снижения доли украинского населения от переписи к переписи. Это происходило за счет того, что молодое поколение хохлов предпочитало записываться русскими[21] .

Таким образом, на примере Среднего Прииртышья можно проследить различные варианты развития этнического самоопределения украинцев и их потомков в зависимости от тех условий, в которые попадали украинские переселенцы: совместное проживание украинцев и русских в одном населенном пункте, соседство переселенческих украинских деревень с русскими старожильческими и переселенческими, численное преобладание украинского населения в каком-либо районе. Во всех случаях среди информаторов наблюдается стремление называть себя русскими. В первых двух ситуациях уже прошел критический момент осознания невозможности в сибирских условиях сохранить свой язык и культуру.

В последнем случае, когда, казалось бы, есть все условия для поддержания украинской культуры: отсутствие соседства русских старожильческих деревень, население которых оказывало незримое давление на переселенцев, что выражалось в постоянных насмешках, обидных прозвищах, драках между молодежью, нежелании выдавать своих девок замуж за хохлов и т.п., - наличие, с другой стороны, компактного украинского населения и связи с родственниками, оставшимися на Украине, что должно было способствовать воспроизводству украинской этнокультуры. Тем не менее, и в этом случае население переходит на восприятие себя как русских. Особенно болезненно этот процесс проходит среди людей пожилого и среднего возраста, которые либо знают, что они родились на Украине, либо слышали яркие рассказы о ней от своих родителей. В их рассказах, записанных этнографами в 1980-х гг., чувствуется понимание неизбежности, почти фатальности "перерождения в русских".

 * Работа выполнена при финансовой поддержке Министерства образования РФ, проект А03-1.2-190

© А.А. Новоселова, 2004 г.

На Русскую страничку >>>