К началу

Эти странные русские

- Боже мой или Аллах! Не знаю в этой местности к кому обратиться!

 Я, конечно, понимаю, что мои возгласы и нудные жалобы порядочно достали Юру - моего товарища по экспедиции, но на втором часу ходьбы под нескончаемо палящим солнцем, промокшая от пота и в сопровождении тучи комаров, я считаю, что держусь довольно мужественно. Зато теперь я понимаю чувства негров-рабов, гнущих спину на какой-нибудь сахарной плантации.

- И нужны мне эти похозяйственные списки? Уже два часа мучительной ходьбы. Не понимаю как местные так далеко ходят по ягоды, никогда бы не повторила их подвиг!

Юра пытается перевести разговор на другую тему, но все, чего он добился, - я  перестала ныть. Злиться приходилось только на себя: местные жители заранее предупреждали, что хотя их деревня и относится к Утускунскому сельсовету, однако оформить какие-либо документы им проще в Усть-Ишиме или Тевризе. Туда добраться легче, чем до русской деревни Утускун, находящейся всего в шести километрах от Эбаргуля, но на противоположном берегу Иртыша. Перевезти нас по реке на лодке не согласился ни один рыбак - слишком трудное это предприятие и опасное, найти сопровождающих оказалось не так-то просто. Шамиль и Олег согласились договориться со своими русскими товарищами из деревни Утускун, чтобы нас перевезли на другой берег.

 - Немного дойдем по полям до "сельсоветских", крикнем им, они лодку пригонят, - сказал Шамиль, но это "немного" показалось мне адом. Мальчишки практически сразу оторвались от нас и шли далеко впереди. Слыша издалека их непринужденный смех, я поняла, что выгляжу в их глазах избалованной городской девицей, которая переоценила свои силы. Взглянув на измученные лица девчонок-первокурсниц, впервые поехавших в экспедицию, я попыталась подбодрить их, но получилось у меня это плохо и неискренне.

Наконец мы свернули  к берегу. Мальчишки, исчезнув на несколько минут, показались из-за кустов. Рядом с ними  по кромке реки плыла лодка с тремя пассажирами, "не считая собаки", больше похожая на железную лохань для стирки белья. От деревни нас отделяла река, преодолимая за несколько сотен взмахов веслами, да метров десять суши до лодки - они-то и оказались роковыми. А русская деревня, расположившаяся на холме, своими разноцветными добротными домиками и цветущими палисадниками манила к себе не меньше, чем златоглавые купола царя Гвидона из сказки Пушкина.

- Ах! Ой! Ой-Ой! - я резко оглянулась, услышав испуганно-изумленные междометия Наташи, хрупкой девушки с большими глазами, одной из первокурсниц, выбравших для прохождения практики этнографическую экспедицию. Со звуком, похожим на чмокание какого-то жуткого зверя, она выдернула ногу из грязевой каши, приготовленной природой с помощью липкого ила и воды. Короткие резиновые сапоги оказались полными жидкой глины, а от мысли "как теперь отстирать джинсы" по коже бежали мурашки. Посочувствовав Наташе, я и не предполагала, что мне тоже предстоит пройти это испытание, чтобы быть допущенной на борт "судна". Узкая тропинка шириной буквально в несколько ивовых прутиков со всех сторон была окружена опасной по консистенции топью, и любое неосторожное движение влекло за собой как минимум грязную одежду, а как максимум - реальную возможность принести в жертву этой "всепоглощающей пучине" свою обувь. Двух шагов не хватило мне, чтобы без последствий забраться в лодку, зато я узнала какие мысли бывают у человека, которого засасывает в болото - жуть! И все-таки в конце концов мы отчалили; шкипером и рулевым оказались наши проводники - Шамиль и Олег.

Деревня встретила нас пустотой. Уныло созерцал действительность покосившийся на берегу каркас рыболовного катера, находящийся на пенсии, наверное, уже лет  десять; получив отставку, он теперь с грустью наблюдает за своими "водоплавающими" товарищами. Это обстоятельство, однако, не омрачило нашей радости по поводу прибытия в Утускун, и вновь обретенной возможности умыться и хоть немного привести себя в порядок. Тихонько посовещавшись  между собой, мы решили, что нужно заплатить нашим проводникам: путь оказался трудным, а их забота о нас - беспомощных - заслуживала поощрения. Однако городская логика очень сильно отличается от тех принципов, которые прививаются обществом, отдаленным от города на семьсот километров. Городская мораль, которой мы невольно подчиняемся, не допускала мысли о том, что мальчишки не только откажутся от денег, но и вовсе не оценят этот наш порыв, поскольку их действия были бескорыстны и руководствовались они лишь одним желанием - просто помочь.

О нашем присутствии в деревне узнали как-то сразу. Об этом не нужно было давать сообщение по радио. Русские ребята - настоящие Иваны-царевичи из сказки: светловолосые, голубоглазые, широкоплечие и рослые - по одному подтягивались на крыльцо сельсовета, где мы с Юрой расположились, закончив свою "важную миссию" и ожидая девчонок. Шамилю и Олегу не пришлось знакомить нас с их русскими товарищами: каждый новоприходящий крепко пожимал руку Юре и быстро кивал головой мне, называя при этом свое имя. Разговор состоял из коротких рассказов парней о последних  событиях: кто-то женился, у кого-то отметили день рождение, самым захватывающим был рассказ об отправлении в армию какого-то их друга, где в процессе прощания, как всегда, не обошлось без мордобоя. Выслушав повествование, Шамиль с улыбкой заметил: "Интересные вы какие-то - русские. Вместе живёте, дружите, знаете друг друга  с рождения. А стоит напиться - так с кулаками на своих же бросаетесь. Вам что, в собственной деревне места мало? Странные вы, русские".

Испытание дождем

Из трех недель нашего пребывания в деревне в течение двух шли дожди. Холодный северный ветер своими порывами то и дело пригонял откуда-то тучи, как будто коров в стойло, потому что тучи эти не уходили, а оставались грозно висеть над деревней и закрывать своими спинами солнце. Почва уже устала вбирать в себя воду и, как перепивший в трактире моряк, обмякла, расплылась и цеплялась за ноги. Дождь и грязь порядочно всем надоели.

"Проблема дождя" меня интересовала в научном плане, вышедшие в этом году две статьи, касающиеся обряда вызывания дождя, требовали уточнения некоторых деталей, хотелось также своими глазами посмотреть на его ход, явление-то ведь древнее. Однако, через несколько дней я поняла, что вызывать дождь не нужно, скорее его надо прогонять!

- Почему так долго идет дождь? - задаю я наивный вопрос Искандару Айдаровичу Муратову - старику, который, по словам местных жителей, "самый старый и все знает" (Искандару Айдаровичу всего 75 лет, в деревне есть люди и постарше).

- Это Аллах на людей его наслал, видно много грехов в этом году совершили, отмывает он их, - с уверенностью ответил старик.

- Как же от него избавиться, ведь вызвать-то можно?

- Это тебе к старухам идти надо, мужчина в этом деле не специалист, вызвать дождь - это, пожалуйста, в этом деле мы главные, а вот чтобы он прекратился, женщин нужно просить.

Я не верила своей удаче. Оказывается у татар существует не только обряд вызывания дождя, но и обряд прекращения дождя! Меня охватило такое волнение, что я даже забыла захватить с собой фотоаппарат и поэтому бабушке, которая мне рассказывала об обряде, пришлось показывать его два раза, причем второй раз дождя совсем не было, а над головой палило солнце. Раньше я уже слышала о том, что, чтобы прекратить дождь, мешающий сенокосу, из ворот выбрасывают кочергу. Подобные действия существуют и у русских, но все-таки, глядя в серьезные глаза Сульхии Рахимовны Кучуковой, удивляешься и восхищаешься вере народа в то, что их действия, сохраняющиеся столетиями, принесут результат. Городской житель, окруженный кучей технических средств, с помощью которых можно покорить мир и возвыситься над природой, совсем забыл, что можно развить и нематериальные способности воздействия на окружающий мир, которые мы не видим и в которые не верим, но они есть, и реальный дождь после проведения обряда вызывания дождя - одно из немногих тому подтверждение.

Рыбалка

Мне как гостю было предложено на выбор три места для рыбалки - озеро Эбаргуль, река Иртыш и связывающая их речка Шушар, которая буйной растительностью по берегам, нескончаемой мошкой, комарами, сыростью, торчащими из воды корягами и бурлящей от косяков хищных рыб водой больше напоминала тропическую реку. Я выбрал озеро, хотя в городе более тяготею к речной рыбалке. Местные рыбаки, от мала до велика, единожды увидев мою удочку, которая, кстати, была чуть ли не главным моим экспедиционным инвентарем, каждый день настойчиво приглашали на рыбалку. Наконец, отпросившись у моего "личного начальника" - Насти, накопав целую кучу жирных земляных червей, снарядив удочки, мы с местным пареньком Динаром уверенно двинулись в путь. Пока Динар подгонял лодку к удобному для посадки месту, я подошел к отдыхающим на берегу рыбакам. Те молча курили, однако при мне оживились и, предупреждая мои вопросы, стали, перебивая друг друга, рассказывать о специфике "эбаргульской рыбалки":

- Рыбу у нас ловят круглый год. Весной, как вода разольется, из ивовых прутьев ставят запруду, это там, где Шушар сливается с Иртышом. Зайдет рыба поживиться, а обратно не выйдет, - доставая новую папиросу, сказал муж уже известной нам Розы Гариповны и отец Динара.

- Иногда ее так много, что сачком приходится вычерпывать, - восторженно подхватил его молодой сосед.

- А в основном ставим сети - покупаем или сами плетем, мордушки ставим, фитили.
- Ближе к зиме запруду снимаем, а то новая рыба по весне не зайдет - многозначительным тоном опытного рыбака сказал старик, сидевший рядом со всеми на бревне.

- Зимой и ранней весной можно на зимнюю рыбалку пойти. Можно на удочку , а можно сачком в проруби поводить - рыба сама за воздухом всплывает.

- А что здесь ловится? - едва успел я вставить вопрос.

- На озере основная рыба - окунь, щука, судак, чебак, налим.

Увидев, что Динар зовет меня, рыбаки добавили вслед:
- Мы-то на Иртыше рыбачим редко - к берегу трудно подойти, одна глина. Поэтому лов идет, только когда стерлядь жирует. Удачи!

Мы полезли в лодку и заплыли на середину озера. Клев был такой, что захватывало дух от азарта! Не успеешь закинуть, а уже пора снимать очередного окунька…
В дом, где разместилась экспедиция, я вернулся уже под вечер, уставший, но с полным пакетом свежепойманной рыбы. Однако вместо ожидаемых восторга и похвал добытчику пропитания для всего нашего исследовательского корпуса, вынужден был натолкнуться на недовольство дежурных по кухне по причине нежелания чистить такое множество экземпляров ихтиофауны. Пока жарились мои окуньки и сбежавшиеся на приятный и очень аппетитный запах жареной рыбы экспедиционники поглощали уже готовый к употреблению продукт, я размышлял о состоявшейся рыбалке и о рыбаках, которых сегодня встретил.

Для горожанина рыбалка - это отдых, развлечение и, в целом, приятное, отходящее от обыденного времяпрепровождение. Для жителя деревни Эбаргуль - это ежегодный сезонный промысел, основа местной деревенской экономики, повседневный быт, обставленный суеверным трепетом ритуал. Не только этнографам, сталкивающимся каждый год в экспедиции с деревенскими нуждами, известно, что сейчас невозможно найти работу в деревнях и сёлах, удалённых от "центров цивилизации", поэтому рыбная ловля наряду со сбором ягод, грибов, шишек служит одним из важных видов промысла у населения таёжного Прииртышья, а в некоторых случаях - источником существования.

Мои размышления нарушил возглас Санька:

- Подай, пожалуйста еще рыбу!

"А рыбалка все-таки удалась!" - весело подумал я.

Продолжение следует...

©А.А. Абрамова, Ю.Н. Ярзуткин, 2002

На страничку "Экспедиции" >>>