ВВЕДЕНИЕ

Актуальность. В настоящее время в связи с характерными для всей Европы процессами этнического возрождения и подъема национального самосознания наблюдается оживление интереса к народной культуре и семейной обрядности, при этом на первый план выходит праздничная, репрезентативно - престижная сторона обычаев и обрядов. Общественный интерес к народным традициям в наше время очевиден, что обусловило актуальность данной работы. Изучение такой сферы обрядности, как эротическая обрядность, актуально потому, что, пожалуй, ни одна другая сфера обрядовой культуры не вызывала столько споров и предположений. К тому же, длительное господство в Европе строгих моральных устоев христианства, которые сменили события, связанные с сексуальной революцией, укоренили в сознании людей представления об эротических обрядах, как о чем-то непристойном, связанном с распущенностью, падением нравов, кризисом духовности. Это совершенно не так. Эротические обряды - это важнейший пласт духовной культуры, имеющий древние корни, во многом - рациональное объяснение. Безусловно, этот культурный феномен заслуживает исследовательского внимания и тщательного научного изучения.

Объектом исследования являются эротические обряды и обычаи европейских народов. Почти во всех народных праздниках и во всех памятных днях сельскохозяйственного года обращает на себя внимание присутствие обычаев, так или иначе касающихся взаимоотношений полов. Это любовная магия и близкие к ней по цели гадания, игры молодежи с оттенком флирта, игровое соперничество и борьба полов, обрядовый трансвестизм, ритуальная имитация сватовства и свадьбы (переходящая в реальную свадьбу в некоторых случаях), магическое воздействие эроса на плодородие полей (двухсторонняя связь плодородия земли и женской фертильности), элементы культа божественного плодородия.

Любовная магия, эротические и фаллические обряды, различные виды религиозно-половых запретов, поверья о половых связях людей с духами и богами, культ божеств любви и брака - весь этот обширный и довольно пестрый комплекс религиозно-магических представлений и действий привлекал и привлекает к себе внимание многих исследователей. Общепринятым является деление обрядности на календарную и семейную, хотя очевидным является их взаимосвязь и тесное переплетение между собой. Календарные обряды приурочены к событиям календарного года. Рядом с календарными ставят, как правило, семейные обычаи и обряды. Под семейными обычаями и обрядами принято понимать те, которые приурочены к важнейшим семейным обычаям: брак (свадебные обряды), рождение ребенка (родильные и крестильные обряды), похороны и поминки по умершим членам семьи. В данной работе будут рассмотрены семейные и календарные эротические обряды и обычаи у европейских народов.

Предметом является происхождение, развитие и современное состояние эротических обрядов европейских народов. В предметную область исследования входят символические аспекты эротической обрядности, факторы, влияющие на развитие обрядов, современные проявления архаических культов.

Целью работы является выявление исторических корней эротических обрядов европейских народов, их характеристика и определение тенденции развития (или, напротив, изживания и исчезновения) традиционных народных эротических обычаев, обрядов, поверий.

К сожалению, в очень многих случаях мы не располагаем точными и достаточно полными свидетельствами о судьбе обычаев в наше время: сохранились ли они или исчезли, видоизменились ли, утратили ли прежний смысл, получили ли смысл новый. Такие вопросы особенно важны для оценки традиционных обычаев, имевших прежде религиозно-магический или церковно-христианский смысл, но впоследствии подвергшихся секуляризации и выступающих ныне просто как народные развлечения, молодежные или детские праздники.

Говоря о задачах данного исследования, следует отметить, в них не входило подробное и равномерное описание эротической обрядности народов Европы. Имеющийся по этой проблеме эмпирический материал настолько обширен, что он не может вместиться в рамки дипломной работы. К тому же само по себе описание многочисленных и разнообразных эротических обычаев не имеет смысла. Поэтому задачами настоящей работы являются:

• рассмотрение вопроса о происхождении эротических обрядов и обычаев;
• характеристика культов, в основе которых лежит половая дифференциация;
• определение причин и результатов трансформации эротических обрядов;
• выявление участников и направленности эротических обрядов и обычаев;
• характеристика эротических составляющих календарных обрядов и обычаев;
• характеристика эротических компонентов в обрядах семейного цикла.

Историография. Прежде всего, следует назвать работы, направленные на изучение обрядов в целом, обрядов как феномена человеческой культуры. Первенство в исследовании обрядов и обычаев принадлежит Дж. Дж. Фрэзеру[1]. На анализе обширного этнографического материала он показал, что в основе генезиса многих элементов европейской обрядности находится вера «в духа растительности», умирающего при посеве и воскресающего в растущем хлебе. Идея умирания или умерщвления ради плодородия, ради воскресения, раскрытая Фрэзером на примере обрядности и мифологии многих народов мира, остается одной из основных идей земледельческой обрядности XIX - XX вв., неотъемлемой частью которой является эротическая обрядность.

Архаические формы магии, религии и мифологии являлись одной из центральных тем научного творчества Бронислава Малиновского. Именно Малиновский аргументировано увязал миф с магией и обрядом. Он отмечал, что психологические фазы человеческой жизни, и, прежде всего, переломные моменты, такие как зачатие, беременность, половая зрелость, рождение, замужество и смерть, формируется бесчисленным числом ритуалов и верований. Б. Малиновский главное отличие магии от религии видел в том, что если в магическом действе лежащие в  основе его идея и цель всегда ясны, четки и определены, то в религиозной церемонии нет направленности на последующие события. По его определению, магия - это совокупность практических действий служащих средством для достижения конкретных целей. Магия призвана дать человеку больше оптимизма[2] .

Многие ученые в разное время предлагали свои варианты классификации магических верований и обрядов. Наиболее известная из них принадлежит все тому же Д.Д. Фрэзеру. Он выделял, в частности, магию гомеопатическую (имитативную, семильную, т.е. подражательную) и контагиозную («заразительную»). В основе первой лежит принцип, который Д.Д. Фрэзер называл «законом подобия». Те, кто руководствуется этим законом, считают, что могут «произвести любое желаемое действие путем простого подражания ему». Во втором случае речь идет о «законе соприкосновения, или заражания». Люди, прибегающие к контагиозной магии, не сомневаются, что все, что они проделывают с предметом, «окажет воздействие и на личность, которая была с этим предметом в соприкосновении».

Для данной работы представляет интерес еще одно построение Д.Д. Фрэзера. Он делил практическую (существующую, по его мнению, наряду с теоретической) магию на позитивную и негативную. Правило позитивной магии, или колдовства, гласит: «Поступай так-то, чтобы произошло то-то и то-то». Правило негативной магии (или табу) гласит: «Не делай того-то, чтобы не случилось того-то». Цель позитивной магии, или колдовства - сделать так, чтобы желаемое событие произошло; цель негативной магии, или табу, - сделать так, чтобы нежелательное событие не произошло.

Наибольшее внимание ученых в цикле семейных обрядов и обычаев народов зарубежной Европы привлекала свадебная обрядность, которую нередко считали воплощением этнокультурной специфики. Для осмысления семейного цикла обрядов и обычаев сохраняет свое значение теория «обрядов перехода», которую еще в 1909 г. предложил известный французский ученый Арнольд ван Геннеп[3]. Согласно этой концепции, каждый человек на протяжении жизни проходит ряд критических рубежей, обусловленных радикальным изменением его местопребывания, состояния, социального статуса и т.д. Издавна и повсеместно такого рода чрезвычайные ситуации, резко выделявшиеся на общем фоне привычного события, находились в центре самого пристального внимания человеческих сообществ. В течение жизни многих поколений были выработаны многообразные системы символических средств, предназначенных для того, чтобы обеспечить контроль над развитием событий в наиболее значительные или необычные моменты, отвратить связанные с ними опасности, преодолеть испытание с наименьшими потерями и наибольшей пользой для затронутых им лиц. В совокупности этих действий и находят свое место упомянутые «обряды перехода», наиболее значительными среди них являются те, что принадлежат к семейному комплексу: погребальные, свадебные, родильные.

Большая заслуга в изучении обрядности принадлежит отечественным ученым. В статье «Истолкование пережитков религиозных обрядов» Д.К. Зеленин отмечает наличие у любого обряда двух сторон: формы и функции. Причем последнее оказывается наиболее существенным и устойчивым элементом обряда, хотя иногда его функция «перетолковывается на иной лад». В том случае если форма застывает, а функция забывается, мы имеем дело, по его мнению, с разложением обряда, после чего он приобретает увеселительный характер[4] .

Необходимо отметить особый вклад А.А. Потебни в исследовании символического значения природных стихий и объектов, которые занимали его в первую очередь как образы внутренних состояний человека. Ему удалось описать специфические символические значения, приписываемые народной поэзией огню, росе, дождю, воде, и совершаемым с нею действиям - литью, обливанию, разливанию и другим[5] .

Общетеоретическое значение имеет выявление общих элементов в годичном цикле русских аграрных праздников, осуществленное в исследовании В.Я. Проппа[6]. Разделяя в целом «трудовую теорию» происхождения календарных праздников, их первичную основу он видел в погребальной и поминальной обрядности. Интересной является точка зрения В.Я. Проппа об утрате исконного, «трудового» смысла народных  праздников в XIX в. Тем не менее, он считается создателем концепции «трудового начала» народного календаря, теория и методологические приемы которой с 1950 - 1960-х гг. являются доминирующими в советской науке.

Немало заслуживающих внимания идей содержат концепции и других авторов. Отметим среди них предложенный Е.Г. Карасевым принцип разделения магических обрядов по «целевой установке» на профилактические (предохраняющие, оборонительные) и протрептические (продуцирующие, агрессивные). Казимир Мошиньский считал возможным говорить об обрядах магических в собственном смысле слова, т.е. иррациональных, и субмагических, действия которых направлены на несуществующий предмет.

Многих авторов интересовал вопрос языческих символов, заимствованных христианской церковью. Эта тематика заняла не последнее место в научных трудах А.Я. Гуревича. Он со всей убедительностью заявил, что наряду с таинствами, при посредстве которых верующие приобщались к творцу и могли достичь спасения души, была выработана серия так называемых «сакраменталий» или малых «сакраментов», дополнительных вспомогательных средств, религиозных церемоний, формул и ритуалов, направленных на обеспечение благополучия человека. Богословы сакраменталиям (свечам, святой воде, пеплу и так далее) придавали исключительно символическое значение и в связанных с ними ритуалах видели знаки, символы Христа, его деяний. Они не признавали за ними самостоятельной силы и отказывали им в обладании сверхъестественными спасительными свойствами, независимыми от спасительных таинств. В церковной же практике сакраменталии приобрели характер защитных амулетов, целительных процедур. В глазах тех, кто их применял, они были насыщены магическими способностями, хотя и полученными от творца. Например, употребление святой воды заключалось уже не только в очищении души от грехов, но также и в чудодейственном влиянии ее на человеческое здоровье[7] .

Присутствие эротических элементов в обрядности отмечалось повсеместно. В связи с этим, для нас представляет интерес работа Б.А. Рыбакова, который является одним из самых крупных специалистов-археологов, уделивших этому внимание. Как и многие другие ученые, Б.А. Рыбаков считал, что с переходом к земледелию жизнь и благоденствие людей стали напрямую зависеть от капризов природы, от переменчивости стихий.

Он выделял два вида аграрных обрядов, родившихся из бессилия перед природой. Первая серия обрядов, (наиболее спокойная) связана с плодоносящей силой зерна, плодородием земли и охраной посевов. Вторая серия состоит из «напряженно-драматических» обрядов, обращенных к небу, из молений о дожде. Статья Б.А. Рыбакова, опубликованная в журнале «Советская этнография» в 1965 г. наводит на мысль о женском образе воды.

Кроме того, нами были использованы работы и других исследователей первобытного общества: Символика языческих ритуалов и культов вызывала живой интерес ученых. Эта тематика стала центральной в исследованиях Н.Н. Велецкой[8]  и Н.Ф. Сумцова[9]. Н.Н. Велецкая писала, что языческие ритуалы формировались на почве конструкций о системе мироздания, созданных языческим мышлением, перемены же в мироздании ведут к трансформации прежнего ритуала[10] .

Из современных исследований по символике и семантике обрядности особенно следует отметить работы А.К. Байбурина, основанные на анализе восточнославянского материала. А.К. Байбурин считает, что свою «человечность» Человек сохраняет именно в сфере ритуала, смысл обряда и его значение заключается в процессе переделывания чужого в свое, что составляет суть механизма культуры. Особенностью архаической (и в том числе традиционной) культуры он считает тот факт, что преобразование естественного в искусственное, совершаемое в сфере ритуала, является не просто технологическим процессом, но также и семиотическим.

Попытку дополнить классификацию Дж. Фрэзера, пожалуй, самую удачную из построений других исследователей, предпринял С.А. Токарев. Он считал, что при всем разнообразии приемов магии они могут быть сведены к нескольким типам:

Контактная магия - непосредственное соприкосновение носителя или источника магической силы с объектом, на который направленно колдовство;

Инициальная магия - магический акт так же направлен непосредственно на сам объект, но из-за его недосягаемости совершается лишь начало нужного действия, а окончание предоставляется магической силе. Сюда относится и «магия первого дня», т.е. «вера в то, что нечто, происходящее в первый день какого-то периода, будет происходить и в течение всего этого периода»;

Парциальная - здесь действие магической силы направленно на объект не непосредственно, а через его замену. Ею может быть часть объекта магии или предмет, бывший с ним в контакте;

Имитативная - в этом случае делается попытка воздействовать на предмет через его подобие.

Среди «профилактических» обрядов С.А. Токарев различал апотропеические, т.е. отпугивающие враждебные силы, и катартические -очистительные (окуривание, употребление особых трав и т.д.). Особо выделялась им магия слова (вербальная) - заговоры и заклинания, изначально не представлявшие собою особого типа магии, но со временем приобретавшие иногда как бы самостоятельное значение.

С.А. Токарев полагал, что названные им типы магии исчерпывают все ее многообразие. Некоторые обряды, по его мнению, имеют смешанный характер: принцип контактной магии, к примеру, может сочетаться с имитативным или катартическим, и т.п.

Помимо работ теоретической направленности, следует назвать публикации, посвященные конкретным эротическим обрядам и обычаям и связанным с ними поверьям у народов Европы. В последнее время особенно оживился интерес к этому предмету среди этнографов, фольклористов, социологов, религиоведов. Особенностью эротических обрядов является то, что они исполняются не сами по себе, а, как правило, являются включенными в какой-либо цикл обрядности. Поэтому и изучение эротических обрядов и обычаев проводилось в рамках исследования других обрядов, в основном календарного и семейного цикла.

Большое значение для данного исследования представляет серия «Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы: исторические корни и развитие обычаев»[11]. Эта работа вскрывает многофункциональность календарных праздников: различные их стороны, элементы которых имеют разные исторические корни и различную направленность, но соединенные многовековой традицией воедино, они составляют целый комплекс поверий, обрядовых действий, развлечений и многого другого, что мы в быту именуем праздником и что входит в своем специфическом облике в культурный фонд каждой этнической общности.

Так же для нас представляет интерес работа С.А. Токарева в журнале «Советская этнография», где он пытается найти первичное, древнейшее ядро в календарной обрядности европейских народов. В этой статье затронута проблема появления и трансформация образов богов - покровителей плодородия. Он приходит к выводу, что главной причиной деформации или даже полного исчезновения образов древних божеств у изучаемых народов послужило распространение христианства[12] .

Р.Д. Дражева в своей статье, посвященной охранительным обрядам в рамках праздника летнего солнцестояния, описывает магические свойства, которыми в этот период наделялась вода. В данном празднике совмещаются все традиционно присутствующие в эротической обрядности элементы. А огонь и вода здесь как бы усиливают магию друг друга - так, было распространено обливание водой у ивановского костра. А обычаи, связанные с растительностью органично вписываются в ивановскую обрядность[13] .

О календарных обычаях и обрядах писали такие авторы как В.К. Соколова[14], Г.А. Носова[15], Е.В. Аничков[16], Т.А. Колева[17], Э.А. Баллер[18]. О.Н. Яницкий  рассматривает изменение обрядности в процессе урбанизации[19] . Работа Т. Ерковой посвящена свадебным обрядам, их трактовке и современному состоянию[20] . 

Любовными заклинаниями интересуются этнографы и фольклористы; божества любви и брака рассматривают обычно в связи с аграрными культами плодородия.

Эрнст Краулей в своей книге «Мистическая роза» пытался вскрыть религиозную сторону брачно-половых отношений, особенно на ранних ступенях развития; правда, он ее весьма преувеличивал. «Даже обыкновенное общение мужчины и женщины для первобытного человека имеет религиозное значение», - писал Краулей, и на этой основе якобы вырастают разнообразные религиозные представления, запреты и пр. Корни всех этих явлений Краулей видел в самом факте полового деления человечества[21] .

Концепция Краулея заставляет вспомнить, что еще Л. Фейербах придавал в религии особо большое значение половой любви. По словам Ф. Энгельса, Л. Фейербах был склонен возводить в сан религии половую любовь и отношения между полами[22] . Л.Я. Штернберг[23] сумел показать существенную роль эротических элементов в самых разнообразных религиях, от первобытных до сложных и высших[24] .

В марксисткой литературе наиболее близко касается данного предмета и наиболее широко его охватывает небольшая, но очень содержательная книжка А.Б. Рановича «Из истории таинства брака». Автор ее вполне правомерно ищет истоки христианского религиозного воззрения на брак в древнейших суеверных представлениях о половой жизни и деторождении[25] .

В советской науке прочно укрепилось понятие о народных календарных  обычаях и верованиях, как о едином комплексе, о динамичной системе взаимосвязанных частей: древних ритуалов и поверий, позднейших религиозных и нерелигиозных наслоений. Но первоначальной основой и корнем для всего этого комплекса отечественные ученые этнографы считали трудовую практику древнего земледельца, стихийный опыт народа в наблюдениях примет погоды и других природных явлений.

Источники. Основу источниковой базы дипломной работы составили сведения об обрядах и обычаях европейских народов, опубликованные в многообразной литературе. Эпизодические упоминания об эротических обрядах встречаются практически во всех публикациях, посвященных обрядам и останавливаться на них специально не имеет смысла. Наиболее полная информация об эротических обрядах содержится в перечисленных ниже изданиях.

Серия «Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы: исторические корни и развитие обычаев»[26]. Особый интерес для данного исследования представляет глава «Эротические обряды», автором которой является С.А. Токарев. Им выделяются такие элементы эротической обрядности как вода, огонь, растения. В данной монографии важным источником, касающимся обычаев и обрядов, связанных с растительностью, для нас была совместная работа С.А. Токарева и Т.Д. Филимоновой. Книга содержит также работу Т.Д. Филимоновой, посвященную такому элементу эротической обрядности как вода, которая в ее исследовании рассматривается в контексте календарной обрядности. Исследование Т.Д. Златковской посвящено зарождению европейского календаря.

Большое количества материала по интересующей нас теме содержится в коллективной монографии «Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы», в которой отдельные народы рассматриваются в пределах государственных границ современных стран[27] . Также в моей дипломной работе использовалась еще одна коллективная монография этой серии «Брак у народов Западной и Южной Европы»[28]. Н.Е. Руденский в статье, описывающей обрядовые особенности венгров, привел очень интересный обычай, который больше не упоминается ни у одного из авторов, занимающихся изучением интересующих нас вопросов. Интерес для нас представляет яркий элемент фаллического культа, а именно - надевание девушкой баранки на палку в руках парня, что воспринималось, как приглашение провести с ней ночь. Описанный обычай относится к осеннему периоду, когда девушки по традиции отправлялись на виноградники, чтобы отгонять птиц, клевавших созревшие ягоды[29] .

Большую роль в изучение обычаев родильной обрядности и ее эротических наполняющих, имеет вышедшая в 1999 г. монография  «Рождение ребенка в обычаях и обрядах. Страны зарубежной Европы»[30]. Авторы предприняли первую в европейской науке попытку сравнительно-типологического анализа семейной обрядности, сопровождающей рождение и развитие детей. Л.В Маркова в своем исследовании, посвященном болгарам, рассказывает о варианте избавления от бесплодия с помощью сурваскаров (ряженых). В данной работе также есть сведения о празднике, посвященном повитухе и носившим эротический характер, описание которого мы не встречаем у других народов. А.Н. Кожановский подчеркивает связь магических средств избавления от бесплодия с различными стихиями и субстанциями, которые воспринимаются как оплодотворяющие. В числе первых в этом ряду он указывает воду. М.К. Любарт, описывая родильные обряды народов Франции, уделил достаточно внимания обрядовым действиям с фаллическими фетишами. С.Я. Серов, сферу интересов которого представляли португальцы, также говорит о том, что свойство оплодотворять приписывали различным скалам и камням. У Т.Д. Филимоновой в данной монографии присутствуют две работы, одна из которых посвящена лужичанам, вторая - немцам. В последней она рассказывает об интересном обычае в ряде мест Брауншвейга, где при рождении мальчика ставили на стол особую колбасу Schlackwurst - оболочкой для  нее служил желудок, у которого имелся трубчатый отросток - что указывало на пол ребенка[31] . В работе о лужичанах ею описан обряд снятия венка, после которого побратрж вместе с первой подружкой невесты сопровождал новобрачных в спальню. Интересна работа и наличием сведений об обрядовом фольклоре, в частности, приведена песня, которая в первой половине XIX в. звучала на свадьбах после снятия венка. В работе О.А. Ганцкой рассказывается о традициях укладывания молодых в первую брачную ночь - на чердак или в «стодолу» (сеновал). В некоторых деревнях, кроме соломы, вносили в избу кровать. Особенностью было то, что на солому молодоженов укладывали насильно, а зачастую, также насильно других юношей и девушек. Это, по мнению польского этнографа С. Двораковского, было пережитком древних обрядов, связанных с «покладинами» - укладыванием молодых в первую брачную ночь[32] . В старину бывало, что при этом в постель, приготовленную для молодых, вначале ложился дружка и тогда молодой «выкупал» у него свое место.  Говоря о генезисе этого явления, О.А. Ганцкая приходит к выводу, что это было символической платой жениха за свое право на первую брачную ночь.

М.С. Кашуба и М.Ю. Мартынова в своем исследовании народов Югославии главное место в магических обрядах, направленных на деторождение, уделяют плодовитости женщины. Вместе с тем, определенные магические действия исполняются и с целью усиления потенции жениха. Говоря о свадебных обрядах, отмечают, что обрядовые песни и танцы, музыка, шутки, иногда довольно фривольные, веселье - все это сопровождало свадебное застолье юго-славянских народов.

Кроме материалов, опубликованных в литературе, в работе в качестве источников были использованы материалы, размещенные в Интернете. Это электронные энциклопедии, научные статьи, сайты, посвященные праздникам, туризму, нетрадиционным культам, музеям и т.д. Сейчас очень много информации эротического содержания присутствует в публикациях разных газет и журналов, в телевизионных передачах. Для меня важно было выделить обрядовую, и шире - традиционную составляющую этих источников информации. Кроме того, были использованы личные наблюдения во время праздников, например, во время свадеб или Дня святого Валентина, Масленицы и т.д.

Методология. Главная методологическая трудность исследования эротических обрядов и обычаев заключается в неясности определения казуальной или функциональной взаимозависимости, в неясности определения структурного места эротических обрядов в общей системе календарного и семейного ритуализма. Что из чего? Что чему предшествовало и что за чем следовало?

Особенно сложен вопрос об историческом и социально-психологическом  соотношении обрядов плодородия земли и обрядов, касающихся брачно-половой жизни людей. Исконна ли, органична ли связь между ними, или она вторична и даже случайна?

Во время работы над дипломным исследованием использовался ряд общенаучных методов:

Структурно-типологический (на уровне реконструкции), а также структурно-функциональный. С помощью историко-сравнительного метода прослеживаются изменения в функционировании эротической обрядности у европейских народов.

При использовании историко-генетического метода сделана попытка раскрытия процесса зарождения эротической обрядности. Данный метод помогает выстроить основные причинно-следственные связи.

Поскольку в любой теоретической системе важная роль принадлежит, составляющим как бы опорные пункты этой системы, представляется необходимым уделить особое внимание понятийно-терминологическому аппарату. Такое внимание к понятиям, терминам и определениям оправдано, так как трактовка содержания многих терминов до сих пор вызывает расхождение между специалистами. Нельзя в данной связи не учитывать и потребности как в уточнении уже ранее установившихся значений некоторых терминов (в частности в силу их многозначности), так и введение дополнительной терминологии для вновь открывшихся аспектов этнических явлений.

Большое внимание в теоретических разработках отечественных этнографов уделяется соотношению понятий «обряд» и «обычай». И.В. Суханов рассматривал обряд как одну из составных частей обычая, притом необязательную. Обряд, по его мнению, - это «сторона обычая, традиции, прочно утвердившихся в общественной жизни», и задача его - как бы закреплять обычай. «Образование обряда - заключительный этап становления традиции и обычая»[33] .  Д.М. Угринович  термины «обычай» и «обряд» разграничивает иначе: обычай - это «стереотипный способ человеческой деятельности, копируемый новыми поколениями», а обряд «включает в себя не непосредственно целесообразные, а символические действия»[34] . По С.А.Токареву, обряд - это «такая разновидность обычая, цель и смысл которой - выражение (по большей части символическое) некой идеи, чувства, действия, либо замена непосредственного воздействия на предмет воображаемым (символическим) воздействием». При этом он отмечает, что не всегда можно разграничить обряд от какого-нибудь безобрядового обычая[35] .

Мы склонны, вслед за С.А. Арутюновым, под обычаем понимать стереотипизированные формы поведения, связанные с деятельностью, имеющей практическое значение[36]. Под обрядом же мы понимаем комплекс условно-символических действий, придающих мирской стороне сакрализированный и эмоционально-окрашенный характер, стержень, связывающий «здесь и теперь с там и тогда»[37] . В отличие от обычая, обряд обладает четкой структурой. В частности, нет строго установленных правил, действий, например, обычай гостеприимства, в  то время, как обряд встречи невесты со свекровью в доме жениха регламентирован. Рассматривая соотношение понятий «обычай» и «обряд», отметим конкретность в первом случае и комплексность во втором.

Отечественная наука предполагает немало определений понятия «традиция». Так, по мнению С.А. Арутюнова, традиция - это явление, изначально присущее  человеку с момента его появления на свет, как в филогенетическом, так и в онтогенетическом смысле. Традиция означает в диахронном плане, передачу от старших к младшим, от поколения к поколению, от когорты к когорте, устоявшихся форм поведения, навыков, понятий, всего, что образует костяк культуры[38] . Э.С. Маркарян определил традиции как «выраженный в социально-организованных стереотипах групповой опыт, который путем пространственно временной трансмиссии аккумулируется и воспроизводится в различных человеческих коллективах»[39] . И.А. Першиц под традицией понимает процесс внебиологической передачи от поколения к поколению устоявшихся образцов поведения. Традиция является наиболее устойчивой, стереотипной частью культуры[40] . С нашей точки зрения, традиция - это этническая культура, существовавшая как комплекс до начала массового производства и массовых форм культуры, впоследствии сохранившихся в качестве отдельных, наиболее устойчивых элементов культуры.

Говоря об эротической обрядности, нам кажется нужным сказать о том, что же вообще понимается под эротикой : эротика (греч. erotikа, от еros - любовь, страсть) - это половая чувственность; учение о любви; эротический - имеющий своим предметом любовь. Под эротикой понимают также психологические аспекты сексуальности, ее развития и проявления в общении, моде и искусстве.
Ключевое значение в исследовании эротической обрядности имеет фаллический культ. Суть фаллического культа заключается  в обоготворении органов оплодотворения или символических изображений этих органов и в антропоморфировании этих органов как божеств плодородия земли и человека. Обязательным элементом культа является  поклонение этим божествам. Культ этот царил не в одном только классическом мире, откуда пошло его название.

Он одинаково распространен в различных стадиях развития у самых разных народов, его элементы присутствовали во всех странах. Следует заметить, что следы культа фаллоса встречаются в самых различных местах и в самых различных формах. У  греков фаллос - орган мужской производительности, служил символом божеств Диониса, Гермеса, добрых демонов, Приапа и Афродиты, олицетворявших половой инстинкт, плодородие и производительную силу природы, причем фаллос - быть может, представлявший собою первоначально фетиш, - впоследствии сделался атрибутом в культе божества. Значение фаллоса как фетиша освещается тем фактом, что в мистериях Диониса фаллосом изображает самого Диониса; в культе же Афродиты фаллос, очевидно - атрибут, символизирующий основные черты богини. Наиболее значительную роль фаллос играет в культе Диониса, особенно во время сельских праздников сбора винограда и городских празднеств, которыми ознаменовывалось наступление весны.

Рассматривая семейную эротическую обрядность и в частности, различные сверхъестественные способы лечения от бесплодия, нами было описано такое культовое явление, как менгиры. Менгир имеет фаллическое значение и символизирует мужскую творящую силу. Ассоциируется с дольменом, женским символом входа в чрево женщины. Является также олицетворением мировой оси и священного места жертвоприношений. Установленные вертикально необтесанные каменные столбы известные в Северо-Западной Европе со времени неолита изначальная (религиозная) символика, которая нам достоверно неизвестна, а целевое назначение спорно. Часто большие каменные колонны (возводимые как погребальные монументы) называют менгирами вне их связи с мегалитическими представлениями.

Ранние менгиры считают астрономическими знаками, за более поздними и меньшими по размеру  признается символическое значение, возможно, благодаря покрывающей их резьбе, изображающей людей и животных.

Полагают, что менгиры призваны символизировать жизненную энергию мужских богов и героев. Зачастую менгиры соседствуют с мегалитическими погребальными сооружениями (в Бретани - дольмен, в Северной Германии - хюненграб), а в более позднии времена с устроенными возле них местами захоронений. Этнологи поэтому склонны считать считают их скорее «местами душ», находясь в которых или над которыми души захороненных в мегалитической гробнице должны были охранять страну, увековеченные как постоянно присутствующие покровители живых. Другой вариант объяснения - это особая отметка «святого места», или ось мира. Возможно также, что речь идет об увековечении шествий к святым местам (мегалитическим гробницам).

Эротическая обрядность использует множество символов. При анализе символов нами был использован семиотический подход, большой вклад в развитие которого сделал Ю.М. Лотман. Необходимо особо отметить то огромное значение, какое имело для науки его исследование «символа».

Символ , по мнению Ю.М. Лотмана, и в плане выражения, и в плане содержания всегда представляет собой некоторый текст, то есть обладает некоторым единым замкнутым в себе значением и отчетливо выраженной границей позволяющей ясно выделить его из окружающего семиотического контекста.

В символе всегда есть что-то архаическое. Каждая культура нуждается в пласте текстов, выполняющих функции архаики. Сгущение символов здесь обычно особенно заметно[41] .

Ю.М. Лотман отмечает следующую существенную черту символа: он никогда не принадлежал какому-либо одному синхронному срезу культуры - он всегда пронзает этот срез по вертикали, приходя из прошлого и уходя в будущее. Память символа всегда древнее, чем память его несимволического текстового окружения.

Являясь важным механизмом памяти культуры, символы переносят тексты, сложные схемы и другие семиотические образования из одного пласта культуры в другой. Осуществляя память культуры о себе, они не дают ей распасться на изолированные хронологические пласты. Единство основного набора доминирующих символов и длительность их культурной жизни в значительной мере определяют национальные и ареальные границы культур[42] .

Ю.М. Лотман отмечает, что природа символа, рассматриваемого с этой точки зрения, двойственна. С одной стороны, пронизывая толщу культур, символ реализуется в своей инвариантной сущности. В этом аспекте можно наблюдать его повторяемость. Символ будет выступать как нечто неоднородное окружающему его текстовому пространству, как посланец других культурных эпох (= других культур), как напоминание о древних (= «вечных») основах культуры. С другой стороны символ активно коррелирует с культурным контекстом, трансформируется под его влиянием и сам его трансформирует. Именно в тех изменениях, которым подвергается «вечный» смысл символа в данном культурном контексте, контекст этот ярче всего выявляет свою изменяемость[43] .

По представлению Ю.М. Лотмана, смысловые потенции символа всегда шире их данной реализации: связи, в которые вступает символ с помощью своего выражения с тем или иным семиотическим окружением, не исчерпывают всех его смысловых валентностей. Это и образует тот смысловой резерв, с помощью которого символ может вступать в неожиданные связи, меняя свою сущность и деформируя непредвиденным способом текстовое окружение.

По его мнению, «символ выступает как бы конденсатором всех принципов знаковости и одновременно выходит за пределы знаковости. Он посредник между различными сферами семиозиса, а также между семиотической и внесемиотической реальностью. В равной мере он посредник между синхронией текста и памятью культуры. Роль его - роль семиотического конденсатора»[44] .

В эротических обрядах народов Европы ярко проявляется символика земли, воды, огня, растительности. Широко распространено зажигание ритуальных огней: костры, факелы и пр., обычай этот приурочивается то к дням Карнавала, то к великому посту, к Пасхе, к Троицыну дню. Еще одним элементом эротической обрядности является растительность, значение которой особенно сильно в эротических обрядах календарного цикла.

Майское дерево, как символ майской обрядности, было распространено по всей Европе. Майское дерево устанавливалось на центральной площади поселения. Это могло быть зеленое дерево, которое с тожественными церемониями молодежь приносила из леса, либо очищенный от веток ствол, вершину которого украшали букетом, венком, лентами, колесами, иногда на вершину привязывали живого петуха. Существуют различные трактовки его символики: от фаллического символа до Мирового Дерева. По мнению В. Рея, майское дерево было воплощением мужского плодородного начала. В ходе церемонии женщины должны были касаться столба, приобщаясь таким образом к сакральному акту плодородия, считалось, что такое соучастие принесет им много детей. Помимо этого обычая, майское дерево могли ставить перед домом возлюбленной или невесты. В некоторых районах майское дерево ставили перед каждым домом.

Обязательным элементом празднества у всех европейских народов был выбор майских короля и королевы. Майской Королевой обычно назначалась самая красивая девушка селения, Майским Королем выбирался победитель ритуальных состязаний, которыми могли быть кулачные бои, бег, охота, скачки. Король и Королева наряжались в зелень, цветы и ветки. Далее праздновалась символическая Майская Свадьба, на которой Майская Королева олицетворяла природу или богиню плодородия, а Майский Король - правящий природный дух. Этот явный эротический код возводится к культу богини Земли и Плодородия, оплодотворению которой способствовал ритуал. Очевидно, в более древней форме этого празднества присутствовал и третий персонаж - старый Майский Король, который олицетворял некое природное божество, приносимое в жертву. В плане календарного кода это означает «смерть» старого года и «рождение» нового. В средневековых мистериях эта жертва приносилась символически, исполняющего эту роль купали в воде, заставляли прыгать через костер и т.д. Иногда им становился худший участник состязаний за звание Майского Короля или победитель прошлого года.

Бракосочетание майских персонажей имитировало соединение духа растительности с весной. Древние люди персонифицировали силы растительного мира в виде существ мужского и женского пола. По их мнению, растения воспроизводились путем соединения полов, а брак мужчины и женщины способствует этому воспроизведению. Это был магический акт, призванный помочь природе, заставить поля плодоносить, деревья расти. Половые акты, которыми эти ритуалы сопровождались, были не следствием распущенности, а необходимой составляющей этого ритуала.

Большое внимание в данном исследование уделено такому явлению, известному всем европейским народам, как Карнавал, собую атмосферу которого создавали фривольный характер поведения, смех, веселье, игры и танцы, имеющие эротический смысл, т.е. действия, которым издревле приписывали свойство магическим образом вызывать плодородие[45] . Эротическая окраска многих карнавальных обрядов диктовалась их направленностью на плодородие не только земли, но и человека.

Как и во всех других формах религии, эротические обряды и верования делятся на две категории: положительные предписания и действия (с соотносящимися с ними поверьями), запреты и ограничения[46] . К числу первых относятся обряды любовной магии, вера в половую связь с божеством, культ божеств любви; к числу вторых - все виды полового табу.

Фольклор или обрядовая поэзия, является неотъемлемой и органичной частью обрядовых действий. На ранних ступенях исторической жизни человеческого общества обрядовая поэзия играла весьма видную роль. По миновании самых начальных стадий человеческого общежития, пережив период безрелигиозности, а в поэзии стадию самого примитивного песенного творчества, почти целиком подчинявшего импровизируемый, неустойчивый словесный текст музыкальному ритму, подсказанному ритмом коллективных физических работ, человечество, надо думать, уже на стадии дородовой коммуны выработало обрядовую поэзию Последняя отражала установившиеся социальные отношения, отливавшиеся в форму традиционных обычаев.

Неразрывная связь в обряде слова и действия и их функциональная направленность определяли содержание словесных текстов, соответствовавших тому или другому типу обрядовых действий[47]. Много дает обрядовый фольклор в историко-мировоззренческом плане. Некоторые его виды генетически восходят к древнейшим формам словесного творчества, появление их было вызвано практическими потребностями. В дальнейшем, на протяжении многовековой истории, обрядовый фольклор, (так же, как и магические действия) был непосредственно связан с хозяйственной деятельностью человека, с общественной жизнью и бытом, выражал отношение народа к его действительности. Благодаря особому отношению к нему - обрядовым действиям и произносимым при этом словам приписывалась магическая сила - он оказался наиболее консервативной частью наследия[48] . Особенно ценным, иногда чуть ли не единственным источником является обрядовый фольклор для изучения народного мировоззрения.

Процесс постепенного формирования и развития обрядов был сложным и противоречивым. С изменениями, происходившими в сознании народа, с постепенным ослаблением религиозных верований и распространением научного мировоззрения многие произведения и целые жанры обрядового фольклора утрачивали свое значение и забывались, исчезали; некоторые из них стали восприниматься как шутки[49] .

Фольклорные произведения помогают уяснить значение отдельных неясных деталей обряда[50] . Заклинания и песни должны были обеспечить благополучие всей общины, и исполнение их считалось важной общественной обязанностью.
Встречаются и случаи, когда обряд исполнялся без словесного сопровождения, но праздничный персонаж и связанные с ним представления получали отражение в разных фольклорных жанрах как обрядовых, связанных с другими днями, так и не обрядовых. Следовательно, для того, чтобы лучше уяснить смысл отдельных обрядов, важно в ряде случаев учитывать другие обрядовые и необрядовые произведения, включающие образ рассматриваемого праздника.

Изучая различные обычаи и обряды мы неизменно убеждаемся в наличие причин, которые лежат  в основе человеческой культуры, сообразно которым эти явления становятся устойчивыми, характерными элементами общественной жизни на определенных стадиях культуры[51] .

Хронологические рамки всей работы являются очень широкими, поскольку нашей задачей является рассмотрение феномена, существовавшего столько же времени, сколько существует человеческая культура. Поэтому было необходимо выделить ключевые моменты в развитии эротической обрядности. Такими ключевыми моментами являются периоды зарождения эротических обрядов (эпоха камня), их трансформации (время распространения религиозного мировоззрения), период существования устойчивого комплекса традиционных обрядов и обычаев (XVIII - начало ХХ вв.) и современный период.

Территориальные рамки исследования охватывают европейский регион. В работе в основном были использованы материалы, касающиеся западной и центральной Европы, потому что эти материалы имеют сходство по происхождению и содержанию и позволяют представить более или менее целостную картину эротических обрядов и обычаев. В некоторых случаях, когда было необходимо, привлекались материалы по другим народам.

Научная новизна работы состоит в том, что эротическая обрядность рассмотрена в исторической перспективе. Мы рассматриваем эротическую обрядность с момента ее зарождения в архаичных обществах, выявляем ее функциональную направленность и делаем выводы относительно современного состояния эротической обрядности.

Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, где обуславливается актуальность поставленных проблем, определены цели и задачи дипломной работы, дается краткая историография вопроса, трех глав и заключения. Возникновение и функционирование эротической обрядности рассматривается в общем контексте развития обрядности у европейских народов. В первой главе рассматривается происхождение и наполнение эротической обрядности. Вторая глава посвящена эротическим обрядам и обычаям европейских народов календарного цикла, третья – эротическим обрядам семейного цикла. В заключении содержатся выводы. В приложении - материалы, иллюстрирующие наиболее яркие и характерные эротические обряды и обычаи европейских народов.

© С.Ю. Жадан, 2006 г.

К главе 1 >>>

На содержание >>>

К странице "Творчество наших студентов" >>>