И.И. Назаров

НОВАЯ КНИГА ОБ АЛТАЙЦАХ

Рецензия на книгу: Дьяконова В.П.  Алтайцы (материалы по этнографии теленгитов Горного Алтая). - Горно-Алтайск: Горно-Алтайское республиканское книжное издательство "Юч-Сюмер", 2001. - 224 с.

Список монографических работ по алтайцам пополнился в 2001 г. замечательным исследованием по теленгитам Горного Алтая, принадлежащим перу известного этнографа-сибириведа В.П. Дьяконовой. Книга, состоящая из шести глав и приложения, открывается предисловием, в котором автор дает краткую характеристику рассматриваемой группы южных алтайцев, сообщает сведения о численности, расселении, происхождении и родовой структуре, а также о хозяйстве и религиозных верованиях теленгитов. В дальнейшем, на страницах своей книги В.П. Дьяконова более подробно описывает эти разделы этнографии. Однако, еще в предисловии, автор оговаривается, что в данную книгу вошли далеко не все материалы, собранные ею у теленгитов в течение 10 полевых сезонов. Поэтому не все грани культуры данного народа оказались освещены в рецензируемом издании. Вера Павловна выразила надежду, что задачу более полного изучения решат, возможно, другие исследователи.

Данная монография - первое исследование по традиционной культуре теленгитов Горного Алтая. В первых четырех главах подробно описывается хозяйство и другие элементы культуры жизнеобеспечения данного народа.

Первая глава носит название "Хозяйственный уклад" и посвящена описанию традиционных хозяйственных занятий теленгитов, главным образом, скотоводства и охоты. Проблема происхождения скотоводства у народов Саяно-Алтая является одной из центральных и важных для понимания генезиса культур населения данного региона. Вместе с тем, данная проблема является еще слабо изученной. По мнению В.П. Дьяконовой, для решения вопросов происхождения скотоводства важно привлечь еще не освоенный огромный археологический и петроглифический материал Горного Алтая, способный пролить свет на формирование хозяйственно-культурного типа местных кочевников-скотоводов, кем и являются теленгиты.
Их скотоводство преимущественно экстенсивного типа основано на круглогодичном пастбищном содержании скота. Скотоводство теленгитов относится к вертикальному типу. Автор описывает следующую схему кочевания: в летний период скот выпасается в долинах рек; весной и осенью на предгорных степных пастбищах, а зимой на высокогорных плато. К сожалению, из текста до конца не понятно: является ли эта схема кочевания общей для всей территории проживания теленгитов, или же одна из локальных особенностей хозяйственного цикла населения Кош-Агачского района. Основной видовой набор скота следующий: яки, верблюды, лошади, коровы, овцы и козы. При этом значительную роль в хозяйстве играла лошадь, в отношении которой теленгиты проявляли особое почтительное уважение, называли "человеческими крыльями".

Скотоводческий тип хозяйства, с его необходимостью постоянных перекочевок, предопределил особый сезонный тип поселений с набором хозяйственных построек. Одной из таких построек, вероятно самой архаичной, является кажаа - круглая в плане изгородь для содержания овец. Данный тип сооружений известен под тем же названием у других народов Саяно-Алтая. На территории проживания кумандинцев (Красногорский район Алтайского края) это название, по нашим наблюдениям, сохранилось как ряд топонимов, доживших до сего дня в названиях сел: Кажа, Верх-Кажа, Усть-Кажа.

Охота, носившая у теленгитов сезонный характер и сочетавшаяся с кочевым и полукочевым скотоводством, являлась вторым по значению хозяйственным занятием. Охотничий промысел, на который теленгиты выезжали небольшими группами, в прошлом был более направлен на пушного зверя, шкурами которого уплачивался ясак.

Вторая глава книги посвящена описанию традиционного жилища теленгитов. Таковым являются: аланчик, юрта и многоугольный аил. В.П. Дьяконова привлекает широкий круг источников и сравнительного материала при описании аланчика, представляющего собой конический шалаш (чум), и являющегося, очевидно, одним из древних видов жилищ у теленгитов. По терминологии и особенностям конструкции данный вид жилища находит аналогии и у других народов Южной Сибири. Столь же широким сравнительно-исторический материал оказывается и при описании возникновения и развития войлочной юрты - традиционного жилища центрально-азиатских кочевников-скотоводов. Относительно происхождения срубного многоугольного аила существует несколько точек зрения. Автор приводит их в своей книге, но и высказывает свое мнение. В.П. Дьяконова склонна считать, что срубная техника известна народам Саяно-Алтая, в том числе и теленгитам, с глубокой древности. Это подтверждают, например, набор древних деревообрабатывающих инструментов, срубные погребальные сооружения в курганах скифского времени Тувы и Алтая и других регионов.

Подробному описанию пищи посвящена третья глава с ее разделами о мясной, молочной и растительной пище. Основу питания теленгитов составляло мясо домашних и диких животных. При этом автор считает, что традиционные способы обработки и консервации мясной продукции не были заимствованы у соседних народов, а разработаны местным населением. Способ копчения продуктов возник эмпирически, в результате проживания в жилище с дымным очагом.
Довольно много места автор отводит описанию блюд, приготовляемых из внутренностей домашних и диких животных. Приводятся параллели с кетами, эвенками и другими народами. В.П. Дьяконова допускает возможность, что рецептура блюд из внутренностей сформировалась первоначально на диких животных, а позже была перенесена на домашних животных. Ареал формирования этих блюд, по мнению автора, находится в "южной зоне Сибири", куда входит и Горный Алтай.

Молочная пища, получаемая от всех видов домашних животных, принималась теленгитами исключительно в обработанном виде: кислое молоко и различные, получаемые из него продукты (творог, масло, сыр, алкогольный напиток - арака и др.). Рассматривая наименования для кислого молока у теленгитов (айрак, чеген, койтпак), автор приходит к выводу, что эти термины привнесены в среду теленгитов монгольскими и тувинскими этносами. Пища растительного происхождения приготавливалась у теленгитов из зерновых культур и диких съедобных растений. Традиционные блюда из зерновых (ячмень, пшеница, просо) не отличались разнообразием и были распространены не только у народов Алтая, но и других тюркских и монгольских народностей.

Следующая, четвертая глава посвящена описанию женской одежды, деталей одежды к женскому костюму и традиционных причесок теленгитов. Автор довольно подробно описывает верхнюю одежду теленгиток и технику ее изготовления. Теленгитская женская шуба (jайгы тон), по определению В.П. Дьяконовой, может быть отнесена к южносибирскому типу, свойственному южным алтайцам, бурятам и тофаларам. Автор подробно рассматривает этимологию названию названия женской одежды (jайгы тон, эмее тон, эдекту тон). В основе всех названий лежит древнетюркский термин тон, обозначавший одежду вообще. В бытовании парных обозначений одежды В.П. Дьяконова видит тюркскую специфику, при этом ощутимо привнесение в одежду монгольских и маньчжурских элементов. Летней одеждой теленгиток являлись каптал и чедек (у алтайцев - чегедек), покрой которых был схож между собой. Являвшись ранее свадебной, повседневной и погребальной одеждой, чедек сегодня изменил свою функцию. Так, по информации В.П. Дьяконовой, в настоящее время он одевается только на свадьбу и как погребальная одежда.

Женская одежда теленгиток богато дополнялась различными украшениями, игравшими и функцию оберегов. К поясу крепился нарядный кисет (калта) из кожи или ткани, украшенный вышивкой с двух сторон. Женские курительные трубки (канза) теленгитов, по наблюдениям В.П. Дьяконовой, изготавливались с особым изяществом и оригинальностью. В настоящее время  и трубка и кисет являются обязательными предметами, которые кладут с покойным в гроб.

Традиционными головными уборами теленгиток являлись шапочки с жесткой конусовидной тульей, изготовленные из кож домашних и меха диких животных. Автор отмечает, что если традиционные женские головные уборы еще продолжают бытовать и сегодня, то мужские уже вышли из употребления.

Пятая глава книги посвящена описанию некоторых элементов семейной обрядности теленгитов: свадьбы, рождения и воспитания детей. По историческим и этнографическим данным, у теленгитов еще в начале XX в. при сохранении строгой экзогамии, имели место несколько форм и способов заключения браков: "колыбельная форма", просватывание детей малолетнего возраста, похищение. У теленгитов сохранение традиций левирата нашло выражение в обычае, когда овдовевшая женщина выходила замуж за младшего брата своего покойного супруга. Распространены были и кузенные браки: детям замужней женщины разрешалось вступать в брак с прямыми потомками ее брата.

Далее автор подробно описывает обряд сватовства, наделения имуществом жениха и невесты, размеры приданого (энчи) и калыма (бодо). Интересны сведения В.П. Дьяконовой о порядке подношения подарков родителям невесты. Если у тувинцев подарки подносятся отцу невесты, то у теленгитов - матери. Основываясь на этих материалах, автор полагает, что у теленгитов прослеживается более ранняя стадия семейно-брачных отношений, когда материнский род еще не утратил своего престижа.

Во втором разделе пятой главы В.П. Дьяконова подробно описывает обряды и верования, связанные с рождением и воспитанием детей. Особое место в упомянутых обрядах занимает культ собаки. С собакой связывали репродуктивность жизненного цикла человека, что находит аналогии в верованиях якутов, тувинцев, киргизов и бурятов.

В шестой главе описываются традиционные верования и культы теленгитов, а также погребальный обряд. Как пишет В.П. Дьяконова, для теленгитов был характерен известный синкретизм религиозных верований. Оставаясь по сути шаманистами, они подверглись влиянию христианства, буддизма (ламаизма) и бурханизма. От ламаистов теленгиты заимствовали календарь 12-летнего животного цикла, названия годов в котором полностью совпадают с наименованиями в монгольском и китайском календарях.

Центральное место в верованиях теленгитов занимали шаманизм и шаманы, а также тесно связанные с ними различные культы, отражавшие анимистические и магические представления данного народа. В книге описывается культ природы с его духами-хозяевами местности (ээзи). Особо почитались горные перевалы, преодолевая которые, теленгиты жертвовали духу-хозяину этой горы камни или ветви, образовывая таким образом кучи - обоо. Наиболее связанным с шаманизмом является культ посвященных животных. Во время обрядов тайылга или ыйык, шаман, выступавший в роли посредника между мирами, преподносил жертвенное животное конкретному духу или божеству Ульгеню, Эрлику и др.

Еще один культ, который описывает В.П. Дьяконова, это культ семейных охранителей. Теленгиты предписывали способность охранителей и защитников семьи особым духам (тос), изображавшихся в виде антропоморфных, зооморфных и аниконических фигурок.

В заключительном разделе последней главы описывается погребальный обряд теленгитов, формы которого были очень разнообразными. На это разнообразие наложила свой отпечаток пестрота верований данного народа. Как отмечалось выше, теленгиты являлись приверженцами различных конфессий и верований, потому у них существовали различные виды погребений. Среди них был распространен обычай погребения по общехристианским канонам, что является относительно поздним явлением. Другим, видом являлись впускные погребения вместе с конем в насыпях древних курганов. При наземном захоронении над погребенным сооружали деревянный двух или трех венцовый сруб или каменную наброску. Этот вид, по сведениям автора, был преобладающим, но, как свидетельствуют исторические источники, у теленгитов бытовал воздушный способ погребения, а также и трупосожжение. Весь цикл обрядов по отношению к умершему совершался у теленгитов на уровне семейно-родственных связей, при этом считалось необходимым участие шамана. Его роль в погребальном обряде была велика. Шаман во время специального камлания провожал душу умершего в страну предков.

Более глубокому пониманию традиционной культуры теленгитов помогает богатый иллюстративный материал, представленный в книге. Автор поместила несколько десятков фотографий, сделанных ею во время экспедиций в Горном Алтае. Вместе с тем, это мы отметим как недостаток, в работе ощущается явная нехватка картографического материала, с помощью которого можно было бы отобразить особенности распространения различных типов жилищ и видов погребений на территории расселения теленгитов. На наш взгляд, рецензируемая книга только бы выиграла, если бы автор включил в свой труд заключение, в котором бы можно было увидеть основные выводы по данной работе.

Высказанные замечания нисколько не умаляют значения интересной и содержательной книги В.П. Дьяконовой, которая, без всяких сомнений, займет достойное место в этнографической литературе по Сибири. Остается только жалеть, что этнографические монографии, в том числе и эта книга о теленгитах, выходят сегодня такими маленькими тиражами (500 экз.), что практически сразу же становятся библиографической редкостью. С книгой В.П. Дьяконовой было бы полезно и интересно познакомиться не только специалистам: историкам и этнографам, но и широкому кругу читателей.

Рецензия опубликована в журнале "Культурологические исследования в Сибири". - Омск: Изд-во ОмГПУ, 2002. - № 2 (8). - С. 126-129.