М.Л. Бережнова

ИЗУЧЕНИЕ ЭТНОГРАФИИ РУССКИХ СИБИРЯКОВ
В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
(опыт библиометрического анализа)

Исследования по этнографии русских сибиряков традиционно входят в сферу исторического сибиреведения. За почти 170 лет проведения исследований, если считать от момента публикации книги Е.А. Авдеевой «Записки и замечания о Сибири» [1] , эта проблематика становится то более популярной, то отступает на периферию научного поиска. Между тем до сих пор историография этнографии русских сибиряков остается малоизученной темой.

Цель этой статьи – выделить основные направления изучения русских сибиряков в разные периоды развития отечественной этнографии на основании анализа научной литературы конца XIX – начала XXI вв. При этом будет использован библиометрический метод, предложенный С.В. Соколовским [2]. Его суть заключается в том, что создается определенная библиографическая база, отражающая ситуацию в науке, и обсчитывается по формальным признакам [3]. При подготовке этой статьи были использованы такие материалы: библиографический указатель В.И. Межова [4], списки литературы, включенные в итоговые работы, завершающие разработку отдельных тем [5], и в учебную литературу [6] .

Наиболее полный библиографический указатель литературы по Сибири дореволюционного периода – это указатель В.И. Межова, изданный в 1891–1892 гг. В него были включены статьи и книги, напечатанные до 1890 г. и некоторые публикации 1891 г. [7] . Во втором томе этого указателя выделен раздел «Этнография», включающий в себя пять подразделов, два из которых посвящены исследованиям русских сибиряков, а три – работам по этнографии коренных сибирских народов. Все публикации, включенные в указатель, были пронумерованы, работам по этнографии были присвоены номера с 15450 по 17003, то есть всего 1553 публикации. Из них по русской этнографии – только 169 работ.

Это разница в количестве публикаций, посвященных русским сибирякам и аборигенным сибирским народам, может быть объяснена пониманием предмета этнографии в XIX в. Тогда считалось, что этнография изучает «не все человечество, а лишь законы развития известной части его, находящейся на низших ступенях цивилизации» [8]. Уже при знакомстве с оглавлением указателя становится ясна разница в подходах составителя к библиографируемым работам. Например, в раздел «Этнография инородческого населения вообще» автор включил «историко-этнографические исследования», в то время как аналогичные по содержанию работы по русским были исключены из раздела «Этнография». Так, работа А.П. Щапова «Историко-этнографическая организация русского народонаселения» включена в раздел «История Сибири вообще», несмотря на авторское определение работы как историко-этнографической [9] . Публикации, в которых содержатся сведения о русской культуре, В.И. Межов часто включал и в другие разделы указателя. Если в какой-либо работе содержались материалы о русских и нерусских жителях Сибири, то она учитывалась в разделе по этнографии инородческого населения. Работы, где речь шла о культуре или истории конфессиональных групп русских, регистрировались в разделе «История единоверия, раскола и сект в Сибири».

Как уже указывалось, всего В.И. Межовым было учтено 169 публикаций, в том числе 8 книг на иностранных языках. К разделу «Этнография русского населения Сибири вообще» отнесено 95 работ. Часто их названия включают в себя слова «замечания», «очерки», «картинки», «заметки» [10] . К разделу «Этнография русского населения в особенности» были отнесены 74 работы, которые сгруппированы в подразделы: свадебные обряды (9 работ); народные праздники, увеселения и игры (17 работ); предрассудки, суеверия, приметы, колдовство и знахарство (21 работа); предания, легенды, песни, пословицы, поговорки, загадки, заговоры и т.п. (27 работ).

Все работы, учтенные В.И. Межовым по разделу русской этнографии, публиковались в 1818–1891 гг. До 1845 г. было опубликовано только 9 работ. В 1845–1859 гг. было напечатано 19 статей. С 1860-х гг. интерес к истории и этнографии русских сибиряков начал расти. К 1880-м гг. ежегодное количество публикаций возросло до десяти, хотя были и тут годы спада. Больше всего статей и заметок было напечатано в 1885 г. (13 публикаций), чуть меньше – в 1887 г. (11 публикаций).

Список изданий, где печатались учтенные работы, относительно невелик: всего 55 изданий, среди них популярные в свое время журналы («Отечественные записки» – 5 публикаций, «Северная пчела» – 7 публикаций, «Москвитянин» – 2 публикации и др.) и газеты («Восточное обозрение» – 15 публикаций, «Сибирский вестник» – 11 публикаций).

Существовали издания, которые на своих страницах постоянно размещали статьи по этнографии русских сибиряков. Наибольшее число публикаций появилось в газетах «Сибирь» (Иркутск) – 31 публикация, «Восточное обозрение» (Санкт-Петербург, Иркутск) – 15 публикаций, «Томские губернские ведомости» – 12 публикаций, «Сибирский вестник» (Иркутск) – 11 публикаций. В то же время часть работ была размещена в случайных изданиях. Например, постоянно цитируемая статья Д.Н. Анучина «Этнографические очерки Сибири», в которой автор писал об особой русско-сибирской народности, была помещена в «Ремесленной газете», в которой больше ни одного материала о русских сибиряках опубликовано не было. Вообще доля сибирских изданий среди всех, учтенных В.И. Межовым, достаточно велика – 19 журналов и газет. Всего в сибирских изданиях было опубликовано 105 разных по жанру статей. Статьи о русских сибиряках печатались также в периодических изданиях Москвы и Санкт-Петербурга. Среди сибирских изданий преобладали газеты, тогда как среди московских и санкт-петербургских – журналы. Отдельными книгами были изданы работы М.Ф. Кривошапкина «Енисейский округ и его жизнь» [11] и А. Сибирякова «Очерк из забайкальской жизни» [12] , который выдержал 3 издания.

В.И. Межов учел в «Сибирской библиографии» 123 разных автора, публиковавших материалы по этнографии русских сибиряков. Среди них 57 скрыли свои имена. Иногда псевдонимы даже нельзя произнести (—в, —ъ, Н. Ве-й, С-ъ Г-й Д-г). Другие авторы хорошо известны: Г.Н. Потанин, В.И. Вагин, Н. Григоровский, С. Гуляев, А. Кауфман, А. Щапов, Н. Щукин и др. Известны и некоторые псевдонимы: Н. Семилуженский, Добродушный сибиряк – это Н.М. Ядринцев, А.П. – А.П. Щапов, Авесов – Г.Н. Потанин, С. Серафимович – С.С. Шашков [13] .

Очевидно, что научными являются далеко не все включенные в указатель В.И. Межова работы. Напротив, большая их часть по жанру относится к публицистике, направленность которой зависела от характера издания, где публиковались эти статьи. Отдельные работы даже по названию близки к художественной литературе. Не случайно В.И. Межов включил в раздел этнографии 3 статьи из «Литературного сборника» (составитель Н.М. Ядринцев). В научных изданиях, к которым могут быть отнесены Труды Вольного экономического общества и Русского географического общества, было опубликовано только 14 статей [14] .

При анализе тематики работ получается такая картина. В трех работах ставятся задачи изучения этнографии Сибири. Проблемы самобытности русских сибиряков, по В.И. Межову, затронуты только в пяти этнографических работах. При этом большое число работ Н.М. Ядринцева и А.П. Щапова на эту тему отнесены в указателе к разделам «Политические и социальные науки» или «История Сибири вообще». Этнографическими, а не историческими или политическими, В.И. Межов посчитал такие статьи: Аванесов (Г.Н. Потанин), «Русская народность в Сибири»; Д. Анучин, «Этнографические очерки Сибири»; Б., «Метаморфозы русского населения в Сибири»; –в, «Этнологические особенности Сибирского населения»; «Черты уральского и зауральского населения».

Очевидно, что на дореволюционном этапе развития этнографии русских сибиряков почти не было специальных работ по материальной культуре: к таким публикациям может быть отнесена только одна работа – «Хозяйственный быт сибирского крестьянина» С.Я. Капустина [15]. Правда, соответствующие разделы были включены М.Ф. Кривошапкиным в «Описание Енисейского округа» и даже публиковались им отдельно [16] .

Работы по духовной культуре были многочисленными, поэтому В.И. Межов отнес их в специальные подразделы указателя. Но и в области духовной культуры внимание исследователей привлекали только отдельные явления. Так, например, из всех семейных обрядов интерес вызывала только свадьба, а из календарных обрядов – святки и масленица. Есть описания вечерок, но в основном авторы обращали внимание на исполняемые песни. Публикаций сибирских песен довольно много – этому посвящены девять статей. Большой интерес вызывали приметы, предрассудки, суеверия (всего только специальных публикаций на эту тему – 11), а вот знахарство и колдовство описаны только в трех специальных работах.

Среди авторов второй половины XIX в. была популярна тема об особенностях быта разных групп русского сибирского населения. Чаще всего на себя обращали внимание представители разных конфессий: старообрядцы разных толков и сектанты. Ряд публикаций был посвящен казакам как особой группе русского населения Сибири. А вот публикаций, посвященных переселенцам, в разделе «Этнография» было учтено мало: три статьи о переселенцах-украинцах (хохлах), которые в силу научной традиции того времени считались русскими, и несколько бытовых заметок о жизни переселенцев в Сибири. В статье С. Марусина сообщалось о характере взаимоотношений старожилов и переселенцев [17] . Но большая часть подобных работ была включена в специальный раздел «Колонизация и переселения» (158 публикаций).

Не менее важно для характеристики круга этнографических исследований и то, какие сибирские территории оказывались в центре внимания исследователей. Многие работы были посвящены Сибири в целом (36 публикаций). Декларировалось, что работа посвящена Восточной Сибири в названиях 38 публикаций. Еще в 18 работах речь шла о различных местах Восточной Сибири (Забайкалье, Иркутская и Енисейская губ., Приаргунье и т.д.). Западной Сибири в целом было посвящено только 14 работ, еще в пяти работах говорилась об отдельных районах Западной Сибири, русскому населению Алтая было посвящено 17 публикаций. О северных районах Сибири речь шла в пяти публикациях, о Якутии – в шести, о Сахалине – в одной. Городам Сибири (Тара, Омск, Иркутск, Владивосток) было посвящено шесть работ.

Из 169 работ, опубликованных до 1891 г., т.е. отраженных в указателе Межова, в современной этнографической литературе чаще других цитируются 23 работы, из которых семь – исторические исследования П.Н. Буцинского, А.П. Щапова, Н.М. Ядринцева, еще четыре – скорее краеведческие, чем этнографические очерки Е.А. Авдеевой, Н.П. Григоровского и М.Ф. Кривошапкина. В 12 оставшихся работ списка входят статьи Д.Н. Анучина, Н.А. Косторова, А. Принтца, Г.Н. Потанина, которые могут быть названы этнографическими исследованиями.

Другого издания, подобного «Сибирской библиографии» В.И. Межова, нет. Поэтому последующие этапы изучения этнографии русских сибиряков будут охарактеризованы на основании анализа списков литературы, включенных в современные публикации. Количество ссылок на работы дореволюционных авторов в разных работах разное. Наименьшее их количество зафиксировано в очерке по русскому населению Сибири из тома «Народы Сибири» (1956) – были сделаны ссылки на работы 10 дореволюционных авторов, причем большая часть в разделе «Устное поэтическое творчество».

Наибольшее число ссылок приходится на совместную статью А.А. Лебедевой, В.А. Липинской, Л.М. Сабуровой и А.В. Сафьяновой «Изучение материальной культуры русского населения Сибири (XVIII–XX вв.)» [18]. Это объясняется, конечно, историографическим характером статьи, авторы которой ставили цель выяснить уровень изученности материальной культуры русских сибиряков. В целом в сборнике «Проблемы изучения материальной культуры», где напечатана эта статья, приводятся ссылки почти на 150 работ более чем 100 дореволюционных авторов. Несмотря на то, что рассматриваемый сборник посвящен материальной культуре, авторы писали о том, что отдельные интересующие их сведения содержатся в статьях, написанных на самые разнообразные темы и как пример указывали книгу А.А. Макаренко «Сибирский народный календарь», в которой автор дал «прекрасное описание хозяйственной жизни русского старожильского населения» [19] .

Если суммировать сведения, полученные из всех списков, то получится, что чаще всего упоминаются дореволюционные по времени издания работы В.П. Бартенева, Д.Н. Беликова, П.М. Головачева, П.А. Городцова, М.В. Загоскина, В.М. Зензинова, Ф.К. Зобнина, Г.Е. Катанаева, А.А. Кауфмана, М.В. Красноженовой, М.Н. Костюриной, Х.М. Лопарева, А.А. Макаренко, И.Я. Неклепаева, А.Е. Новоселова, Н.Л. Скалозубова, М.В. Швецовой.

Исходя из частоты упоминаний тех или иных авторов в современной этнографической литературе, можно охарактеризовать историю этнографического изучения русских сибиряков в дореволюционный период. Образ науки, полученный таким образом, мало похож на тот, что вырисовывается из указателя Межова. Чтобы доказать эту мысль, обратимся сначала к двум «Историям русской этнографии» – А.Н. Пыпина и С.А. Токарева. Вот каким был, по их мнению, круг исследователей этнографии русских сибиряков в дореволюционный период.

 Авторы работ по этнографии русских сибиряков

Составлено по: Пыпин А.Н. История русской этнографии. – М., 1992. – Т. IV. – С. 413–452; Токарев С.А. История русской этнографии (Дооктябрьский период). – М., 1966. – С. 282–287, 365–381.

Как мы видим, круг исследователей, занимавшихся этнографией русских сибиряков, по А.Н. Пыпину довольно узок (названо всего 18 фамилий, тогда как В.И. Межов включал в свой указатель работы 123 авторов, что с учетом псевдонимов составит около 100 разных лиц). Большее число страниц в своей книге Пыпин посвятил творчеству П.Н. Буцинского, А.П. Щапова, П.А. Ровинского, чьи труды, как доказывал этот автор, являются важнейшими для развития этнографии в Сибири. Выделяя также из всех работ «чисто этнографические исследования» он писал о трудах Е.А. Авдеевой, С.И. Гуляева, Г.Н. Потанина, М.Ф. Кривошапкина, П.А. Ровинского, М.В. Загоскина и С.Я. Капустина. А.Н. Пыпин упоминал также (очень бегло) работы Н.М. Ядринцева. Остальные фамилии, включенные в таблицу, приведены в одном абзаце. Пыпин писал, что эти люди составляют «новый этап сибирских изысканий, совершаемых уже в значительной степени силами местного образованного круга». При этом не удалось установить даже инициалов исследователя Щеглова, а Усольцев, по В.И. Межову, мог быть как И. Усольцевым (миссионер), так и А. Усольцевым (военный, совершил множество поездок по Восточной Сибири).

В список исследователей русских сибиряков в учебном пособии С.А. Токарева попадают совсем другие, чем у Пыпина, лица. Нет ни одного совпадения имен. С.А. Токарев почти полностью в своей книге игнорирует как исследователей русских сибиряков Н.М. Ядринцева, Г.Н. Потанина, А.П. Щапова. Имя С.С. Шашкова в связи с Сибирью даже не упоминается. В одной фразе указано на труды А.А. Кауфмана. Зато в тексте появляются малоизвестные как исследователи-этнографы ученые: марксист В.А. Ватин, ссыльные революционеры И.И. Майнов, Ф.Я. Кон и писатель В.Г. Короленко, который отбывал ссылку в Сибири.

Если рассмотреть списки, включенные в разные издания рубежа XX–XXI вв., то можно сделать вывод, что к настоящему времени сложился определенный круг исследователей XIX – начала XX вв., без чьих имен уже невозможно представить себе историю изучения русских сибиряков. Из авторов, чьи взгляды обычно анализируются на теоретическом уровне, упоминают Н.М. Ядринцева, А.П. Щапова, П.М. Головачева. Входят в этот круг, хотя упоминаются реже, также имена С.С. Шашкова, С.П. Швецова, А.Е. Новоселова. Учеными-краеведами, в чьих работах можно найти более или менее систематические сведения о разных районах Сибири, обычно называют С.И. Гуляева, А. Принтца, П. Школдина (Алтай), Н.А. Абрамова, Х.М. Лопарева (север Западной Сибири, Приобье), В. Бартенева, В.Г. Богораз-Тана, В.М. Зензинова (районы Крайнего Севера Восточной Сибири), Ф.К. Зобнина, А.Н. Зырянова, А. Третьякова, Т. Успенского (Зауралье), Г.Е. Катанаева, К.Д. Логиновского (исследователи казачества) [20]. Довольно широк круг авторов, чье имя связывают с изучением духовной культуры. Это такие ученые как И. Неклепаев, А.А. Макаренко, П. Городцов, Н.Н. Костров и др. Вопросами материальной культуры специально занимались Н. Скалозубов, И.А. Молодых и П.Е. Кулаков. Однако, по утверждению исследователей, сведения о материальной культуре русских сибиряков обычно были включены в более широкие по замыслу работу. Например, сельскохозяйственные орудия труда описывал А.А. Кауфман и Ф.К. Зобнин, русские сибирские поселения – П.И. Небольсин и Н.В. Латкин, жилище – Ф. Усов и т.д. [21] .

В современной этнографической литературе ссылаются на исследователей разных специальностей. Так, практически ни одна книга, особенно обобщающего характера, не обходится без упоминания путешественников – П.П. Семенова-Тян-Шанского, П.И. Небольсина, Н. Петропавловского, И. Булычева и др. Часто в списки включают ссылки на наблюдения известных писателей, путешествовавших по Сибири, – И.А. Гончарова, А.П. Чехова и др. При освещении вопросов, связанных с историей русского населения Сибири, обращаются к историческим трудам Г.Н. Буцинского, Д.Н. Беликова, Н.Н. Оглоблина. Близок к кругу этой литературы труд Ю.А. Гагемейстера «Статистическое обозрение Сибири» [22]. При освещении вопросов, связанных с переселениями конца XIX в. или общинной жизни часто обращаются к работам А.А. Кауфмана и Н.А. Кострова. Часто используются и мемуарная литература XIX в.; наиболее показательный пример – частое обращение современных авторов к воспоминаниям Н. Чукмалдина [23] .

Невозможно четко выделить из массы дореволюционных публикаций «чисто» этнографические. Подавляющая часть работ выполнена на стыке с историей, фольклористикой, представляет краеведческий подход к теме. При сравнении тематики дореволюционных работ, составляющих, по мнению современных ученых, круг литературы по этнографии русских сибиряков, с предметом этнографии в понимании Н.Н. Харузина или А.Н. Пыпина можно сделать вывод, что исследования русских сибиряков всегда выходили за рамки изучения исключительно традиционной культуры, большой интерес вызывала тема, связанная с оценкой самобытности русских сибиряков («русско-сибирской народности»).

Переходя к анализу работ советского и постсоветского времени, отметим, что в российском сибиреведении нет ни обобщающего труда по этнографии русских сибиряков, ни сколько-нибудь полной библиографии. Наиболее полный список работ на указанную тему приведен в монографии М.А. Жигуновой – 567 публикаций, из которых 187 – это исследования по этнографии русских сибиряков, опубликованные после 1917 г. В монографии Т.Н. Золотовой в список литературы включено 99 исследований этого же периода, в коллективной монографии «Традиционная культура русских Сибири» указывается 103 работы. Чуть короче списки в учебной литературе: в пособии О.Н. Шелегиной учтено 66 публикаций этого времени, в программе М.Л. Бережновой – 79.

Списки литературы варьируются в зависимости от тематики книги, в которую они включены, но тем не менее во всех указанных источниках есть повторяющиеся работы. Если отобрать только те публикации, что упоминаются постоянно, то список составит всего 51 работа. Это статьи и монографии 21 автора, 6 коллективных монографий и сборников статей, 5 каталогов музейных коллекций. Среди них 6 трудов Н.А. Миненко, 4 – Ф.Ф. Болонева, 3 – В.А. Александрова [24] .

Интересно сравнить эти результаты, полученные при анализе сибирских изданий, со списком литературы, приведенном в итоговой монографии «Русские» (1999), в которой обобщены исследования всех групп русских, в том числе и русских сибиряков. Всего в этом фундаментальном труде сделаны ссылки на 1023 публикации. Из них посвящены русским Сибири всего 90 работ, в том числе 64 исследования, опубликованных после 1917 г. Тематический состав этих работ такой: по физической антропологии – 8 публикаций, по диалектологии – 2, исторических сочинений – 20, этнографических работ – 34. Их авторами являются (также указано общее количество работ, включенных в исследуемый список и их тип):

Александров В.А. – 3 (монография, раздел в монографии, статья)
Аргудяева Ю.В. – 1 (монография)
Бломквист Е.Э. – 1 (раздел в коллективной монографии)
Виноградов Г.С. – 1 (статья)
Власова И.В. – 2 (монография, статья)
Громыко М.М. – 1 (монография)
Гурвич И.С. – 1 (раздел в монографии)
Ищенко М.И. – 1 (автореферат диссертации)
Лебедева А.А. – 4 (статьи)
Лебедева Н.И. – 1 (статья)
Липинская В.А. – 4 (монография, 3 статьи)
Маслова Г.С. – 2 (статьи)
Миненко Н.А. – 3 (монография, 2 статьи)
Нерознак В.П. – 1 (статья)
Полищук Н.С. – 1 (статья)
Сабурова Л.М. – 3 (2 монографии, статья)
Сафьянова А.В. – 1 (статья)

В томе «Русские» также были сделаны ссылки на 1 коллективную монографию (Этнография русского крестьянства Сибири. – М., 1981) и 2 сборника фольклорных текстов (Календарно-обрядовая поэзия сибиряков. – Новосибирск, 1981; Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири. – Новосибирск, 1987). Все включенные в список публикации старые – самая поздняя датируется 1987 г. При сравнении этого списка с тем, что был получен нами, можно обратить внимание на неполное совпадение имен. Очевидно, что в список из монографии «Русские» входят в основном работы, опубликованные в Москве или выполненные московскими авторами. Исключение составляют только труды Н.А. Миненко.

Обратимся теперь к тематике исследований русских сибиряков. В первые годы Советской власти, как уже отмечалось, продолжали действовать старые научные центры – томский, омский и, наиболее активный, иркутский. В период революции и гражданской войны в Западной Сибири продолжались исследования, намеченные в предшествующий период. Это касалось и этнографических исследований, которые, тем не менее, приобрели краеведческий характер [25]. Наибольшая часть этнографических публикаций в это время была связана с журналом «Сибирская живая старина», хотя некоторые работы публиковались как отдельные издания. В основном исследования были посвящены всестороннему описанию отдельного села или группы населения [26]. Только отдельные работы носили тематический характер [27]. Особняком в истории изучения русских сибиряков стоит книга «Бухтарминские старообрядцы» [28] . Она написана, в отличие от других работ этого времени, не сибирским авторами, а тогда еще начинающими, но впоследствии очень известными советскими этнографами – Е.Э. Бломквист и Н.П. Гринковой. «Бухтарминские старообрядцы» представляют собой монографию, один из разделов которой посвящен истории сложения бухтарминцев, остальные очерки – материальной культуре этой группы.

В 1930–1940-х гг. исследования этнографии русских сибиряков были свернуты. В наиболее полном списке работ по этнографии русских сибиряков из книги «Проблемы изучения материальной культуры русского населения Сибири» нет ни одной ссылки на этнографические работы 1930–1940-х гг., кроме указания на «Бухтарминских старообрядцев».

Только в 1956 г. был опубликован очерк по этнографии русских сибиряков в томе «Народы Сибири» [29] . Очерк был скорее историческим, чем этнографическим. В нем был выделен раздел «Быт русских крестьян в Сибири» с подразделами «Занятия», «Средства передвижения», «Пища», «Поселения и жилища», «Одежда». В тексте этого раздела речь шла о русских крестьянах Сибири в целом, изредка упоминались русские Крайнего Севера (например, в подразделе «Средства передвижения» речь шла о собачьих упряжках и т.п.). Вопросы духовной культуры в анализируемом очерке были вынесены в отдельные разделы «Устное поэтическое творчество» и «Народное изобразительное искусство».

В конце 1950-х гг. начались работы в Восточной Сибири, где планировалось затопление земель в ходе строительства Братской ГЭС. Экспедиционные отряды были составлены из московских, ленинградских и местных ученых. Руководителями отрядов были Г.С. Маслова и Л.М. Сабурова [30]. Основное внимание было уделено изучению материальной культуры, хотя, описывая свою методику, Маслова и Сабурова отмечали, что необходимо учитывать, с представителем какой группы населения (старожилом или переселенцем) имеет дело этнограф. Предлагалось также для уяснения этого вопроса собирать генеалогии местных жителей [31]. В результате проведенных работ был опубликован ряд работ: монографии Л.М. Сабуровой [32], коллективная монография «Быт и искусство русского населения Восточной Сибири» [33] и ряд статей.

В это же время начинается активная сибиреведческая деятельность В.А. Александрова. Он пришел в Институт этнографии АН СССР уже сложившимся исследователем-историком с собственной научной темой – хозяйственное освоение русскими переселенцами Сибири [34] . С этого начинается особый этап развития этнографии русских сибиряков, что откровенно комментирует В.А. Александров.

«В институт этнографии я вступал с некоторым чувством неуверенности … я опасался, насколько мои научные устремления будут соответствовать основным направлениям институтских проблем». Далее Александров пишет, что директор Института истории А.М. Сидоров во всеуслышание утверждал, что «этнографы занимаются историей лаптей». «Однако мои опасения быстро развеялись. Директор института С.П. Толстов … свою научную работу подчинил … историко-этнографическому аспекту при комплексном привлечении всего многообразия разнотипных источников». Поэтому В.А. Александров нашел пути сочетания исторических и этнографических сюжетов: «Размышления на этот счет убедили меня, что в общей проблеме хозяйственного русского освоения Сибири невозможно добиться успеха без конкретного исследования происхождения переселенцев и приносимых ими хозяйственных навыков и всех элементов культуры, составляющих основу народной жизни в тех областях Европейской России, откуда преимущественно шли миграционные волны» [35] .

Вскоре В.А. Александрову предложили возглавить творческую группу по изучению культуры русского сибирского крестьянства. «Деятельности этой группы в тематическом отношении предшествовала институтская экспедиционная работа среди старообрядческого населения Забайкалья и на Северном Урале, которая завершилась изданием трудов, созданных на основе собранных материалов по традициям старой этнографической методики … и ограничивалась локальными группами русского населения. Создавая свою программу исследований, а вместе с тем и развивая свои теоретические представления, я считал необходимым подчинить работу своих помощников значительно более широким историко-этнографическим проблемам». Для реализации такого подхода необходимо было включить в работу этнографов обязательные архивные изыскания: «Полевые этнографические сборы изживали себя», – писал В.А. Александров [36] .

Историко-этнографический подход позволял не ограничиваться «анализом областных своеобразий народной культуры». В.А. Александров пишет, что появилась идея провести сопоставление народной культуры в смежных регионах, между которыми наиболее интенсивно наблюдались вековые миграционные перемещения с XVII в. «Предметом такого … масштабного анализа … представлялась своеобразная "триада" – Центральное Поморье – северный Урал – Сибирь» [37] . Решение это в целом было выполнено. Появился целый ряд публикаций, соответствующих этой идее. В этнографически публикациях появился ряд новых тем: семья и ее демографические показатели, землепользование.

Во второй половине XX в. в Сибири активно развивались этнографические центры в Томске и Новосибирске, а с 1970-х гг. – в Омске. Чуть позже специальные исследования стали проводить в Барнауле, Кемерово и Тюмени. О деятельности этих центров можно судить и по публикуемым трудам. Повторим, что никакой обобщающей библиографии в нашем распоряжении нет. В первой половине 1990-х гг. далеко не все местные публикации попадали в региональные библиографические указатели. Однако наш опыт составления библиографического указателя «Этнография русских Сибири в региональных научных изданиях» показывает, что за только за 1990–1995 гг. было опубликовано более 630 разных по типу работ. При этом составление указателя не закончено, и просмотрено пока только издание Государственной публичной научно-технической библиотеки Сибирского отделения РАН (Новосибирск) «Новая советская литература по общественным наукам» (с 1993г. – «Новая литература по социальным и гуманитарным наукам») за 1990–1996 гг.

При обращении к составленному нами списку наиболее часто упоминаемых работ, можно сказать, что из 51-й публикации сибирским авторам принадлежит 35 работ, из них 20 были опубликованы после 1960 г. (с этого времени начинает оживляться деятельность этнографических центров в Сибири). При этом в список входят работы таких авторов как М.М. Громыко и Н.А. Миненко, чья деятельность долгое время была связана с Институтом археологии и этнографии Сибирского отделения РАН (Новосибирск).

Для 1990-х гг. характерно резкое увеличение числа публикаций по этнографии русских сибиряков. Это связано, во-первых, с тем, что во многих городах Сибири начали издавать научную литературу (Омск, Кемерово, Барнаул). Во-вторых, появилось много конференций, на которых история и культура русских сибиряков занимают видное место. Это – «Русский вопрос: история и современность» в Омске, «Народная культура Сибири» (Омск), «Этнография Алтая и сопредельных территорий» в Барнауле, а также Сибирский симпозиум «Культурное наследие народов Западной Сибири» в Тобольске (русским были посвящены симпозиумы 2000 и 2004 гг.). Материалы всех этих конференций печатаются [38] .

В составленный нами список наиболее часто упоминаемых работ входят 23 публикации, появившиеся позже 1989 г., в том числе отдельные материалы докладов [39]. Но все же большую популярность имеют монографии, напечатанные в этот период [40]. Обращает на себя внимание также и то, что начиная с 1990-х гг. центр исследований русских сибиряков переместился в Сибирь, об этом тот факт, что среди наиболее востребованной литературы этого времени нет трудов несибирских этнографов, за исключением историко-этнографических книг Н.А. Миненко, которая как раз в эти годы завершала исследования в области этнографии русских сибиряков. Отметим, что все монографии были напечатаны в Сибири – в Кемерово, Новосибирске, Омске, Томске, что может свидетельствовать не только о формировании сибирского центра исследований русских сибиряков, но о снижении интереса к этой проблематике со стороны ученых Европейской части России. Только в 2004 г. после долгого перерыва была опубликована монография, посвященная русским старожильческим группам крайнего севера Сибири [41]. В Москве было опубликовано также учебное пособие О.Н. Шелегиной [42] .

В настоящее время трудно указать, какие из возможных направлений изучения этнографии и этнической истории русских сибиряков не развиваются. Существует стойкий интерес к материальной культуре, историко-этнографическому изучению отдельных локусов, исследованию отдельных групп русских сибиряков. Появились исследования по семье, современным этническим процессам у русских сибиряков. Но указать наиболее динамично развивающееся направление все же можно – это исследования в области обрядовой культуры. Только за последние два года вышло две монографии по этой теме, появились разделы в обобщающих монографиях [43] .

Очевидно, что библиометрический анализ существующей по этнографии русских Сибири литературы позволяет детально характеризовать состояние науки в разные периоды и выявлять тенденции ее развития.

Опубликовано: Народы и культуры Сибири: изучение, музеефикация, преподавание: сб. науч. тр.  – Омск: Изд-во Омск. ун-та, 2005. – С. 164–178. 

© М.Л. Бережнова, 2005